Тиора

Между фигурами было небольшое расстояние, но пройти их все-таки было можно. Парня лишь мучал вопрос, будут ли они так и дальше стоять, или тут же кинутся на него? Или что вообще может произойти? Марк приближался к людям, их было не сосчитать, но в какой-то момент остановился и встал, глядя на них. Никаких признаков жизни. Они пугали своим количеством и странной неподвижностью. Сердце парня начало ускорять свой ход.

С самого начала нахождения в этом помещении юноша чувствовал какую-то сильную тревожность, тяжестью засевшую в его груди. Он и раньше ее чувствовал, но здесь она была необычной, будто соответствовала этому месту, как и отсутствие памяти в предыдущем и как слепота в Среднем зале.

— Эй, — неуверенно обратился к фигурам Марк, — вы не видели здесь черного человека с маленькой девочкой лет шести?

Тишина. Ни единого движения. Юноше стало совсем уж не по себе. Он медленно сглотнул и осторожно пошел вперед. Подойдя ближе, Марк, наконец, смог разглядеть силуэты. Это были люди, мужчины и женщины, одетые в строгие черные костюмы: брюки, пиджак, белая рубашка и у всех присутствовала бабочка. Различие в их одежде состояло лишь в том, что мужской пол был обут в черные лакированные мужские туфли, женский — в такие же черные лакированные, но женские туфли на высоком каблуке. Но самое странное было не это.

Они смотрели на него. Не моргая, практически выпученными глазами. Странные люди взирали на Марка отовсюду, как располагавшиеся рядом с ним на полу, так и со стен, с потолка, подняв голову, — все они стояли ровно, повернутые к нему лицом. Если юноша делал движение в сторону, то тут же, как по безмолвной команде, их глаза синхронно поворачивались вслед за Марком, не выпуская его из виду. Если он двигался еще дальше, то уже вращались и головы, когда поворота одних глазных яблок уже не хватало.

Их выпученные неморгающие белые глаза с черными маленькими точками зрачков пробирали до самых костей так, что юношу начало бросать в дрожь. Он понимал, что ему надо пройти через всю эту толпу.

Марк уставился в пол, боясь смотреть на них. Тревога нарастала и пожирала изнутри. Но резко мелькнувшая мысль о Тиоре и о том, к кому в руки она попала, тут же вывела его из оцепенения. Марк сделал шаг в сторону жуткой толпы, затем еще один, подойдя к первой линии практически вплотную. Его сердце начало колотиться, подскакивая до самого горла. Страшные глаза неустанно следили за ним, синхронно поворачиваясь по ходу его движения.

Юноша вошел в толпу, стараясь никого не касаться, и все, кому не хватало уже даже поворота головы, начали поворачиваться к нему всем телом. Это происходило абсолютно бесшумно, будто они плавали в воздухе и просто плавно прокрутились вокруг своей оси. Это сделали и те, кто был на стенах, и те, кто был на потолке, держа голову поднятой вверх. Все взгляды широко раскрытых глаз были устремлены на Марка.

Двигаясь очень медленно и лавируя среди этих фигур, парень следил за всем вокруг, избегая смотреть в страшные белые глазные яблоки, ни на секунду не упускавшие его с линии наблюдения. Все поворачивались медленно и синхронно, пока юноша продвигался через людской лес черных элегантных костюмов. Тревога съедала настолько, что Марк, подсознательно вспомнив старую привычку, схватился за пульс на запястье руки, чувствуя сейчас его сильно ускоренный, но ровный темп.

В определенный момент страх начал изводить его настолько, что ему стала мерещиться нехватка воздуха. Вмиг закружилась голова, мышцы пресса начала стягивать невидимая безжалостная рука, норовящая сорвать все тело в судорогу, вторая же будто сжала шею. Перед глазами поплыли круги и мошки, предвестники обморока, а желудок стянуло невыносимой тошнотой. Марк стиснул зубы и двинулся дальше, стараясь удержать равновесие. Пугающие глаза следили за ним, и юноша не хотел даже думать о том, что будет, если он сделает неверное движение. Страх пожирал изнутри так, что все внутренности горели адским огнем, будто сожженные кислотой. Колючая человеческая игольница наблюдала за стоическим шествием парня сквозь ряды равномерно усыпавших ее людей-иголок, ожидая его малейшей ошибки.

Он уже прошел половину зала, когда почувствовал, что, не выдерживая тревожного напряжения, у него начали отказывать ноги. Слабость мерзкой волной прокатилась по всему телу.

«Только не сейчас! Держись!» — с отчаянием думал Марк, до боли стискивая запястье руки.

Его походка стала немного напоминать ходьбу не совсем трезвого человека. Юноша иногда невзначай касался плечом кого-нибудь из безмолвных людей и сразу же резко останавливался, ожидая наихудшего. Никакой реакции в ответ, лишь вперившиеся в Марка широко раскрытые немигающие глаза.