Тиора

Марк улыбнулся этой мысли, и, деловито засунув руки в карманы комбинезона, пошел выполнять свои обязанности. В целом, на душе у него было легко и спокойно. Не наблюдалось никаких неприятных ощущений, реакций или симптомов, которые практически всегда сопровождали парня в его жизни последние годы. Он дышал полной грудью легко и с большим удовольствием. Раньше почти не было дня, чтобы он не почувствовал какое-то отклонение, заставлявшее сжаться все его тело в ожидании какой-нибудь подлянки, а если и были таковые дни, то парень все равно не мог расслабиться, боясь спугнуть спокойное состояние организма. Марк был уверен, всего этого больше не будет, ведь они с Тиорой побили его внутреннего «демона», и сейчас девочка как разум сильна как никогда. Она на страже, а, значит, ничто не может пошатнуть здоровье парня: ни один «паразит», плохая мысль или какое-либо самовнушение. Тиора быстро вычислит и «вычистит» любое ненормальное проявление психики. Марк был спокоен.

Через пару дней случился новый шторм. Огромные волны качали корабль, бросая его из стороны в сторону. Быстрый ветер почти на уровне урагана носился над неспокойными водами океана. Дождь крупными каплями беспощадно хлестал по поверхности судна. Стихия была сильна. В этот момент Марк снова находился в рубке, занимаясь уборкой. Теперь он взирал на все с ухмылкой: на качку, на ужасающие волны, на ныряющий в пропасть и подлетающий обратно в небо нос корабля — страха не было.

— Я смотрю, ты быстро «переболел», — сказал капитан, глядя на юношу.

— Да, сэр. Мне даже нравится.

— Странно. Первый раз на тебе лица не было. Ты как будто при смерти был, а сейчас еще и улыбаешься. Здесь крепкие люди, никогда не бывавшие при сильном шторме раньше, и те не сразу приходят в себя, или, как минимум, чувствуют страх, в тебе же я, вообще, не вижу ничего подобного. Прав был Джей: необычный ты фрукт.

— Он рассказывал вам, как я попал к нему, и что происходило, пока я был с ними?

— Да, вкратце, но этого было достаточно. Про встречу на границе, про халифа и про перестрелку, когда ты вывалился из грузовика. Удивительное дело. Сколько живу, ничего подобного не слышал. А тут какой-то с виду щуплый мальчишка с характером далеко не сурового волка, я бы даже сказал, наоборот, — ягненка, проходит через весь этот ад, и теперь стоит тут улыбается на чертов шторм! Шторм сегодня просто дьявольский! Тут «волки» в штаны могут наложить, а ты прямо молодцом держишься.

— Скажем так, сэр, — проговорил Марк, — за ту ночь многое изменилось. Мой разум вернулся ко мне.

Капитан крякнул, ухмыляясь и качая головой, и произнес:

— Разум, говоришь, вернулся?

Он тут же посмотрел сквозь окно на палубу, громко выругался и, схватив рацию, крикнул одному из матросов на палубе:

— Трос на шестой крепи, а то полетит все к чертям!

Шторм еще долго не утихал, но Марка это нисколько не беспокоило. Более того, в нем разыгрался некий задор и азарт, наблюдая за сражением огромной посудины с мощью стихии.

Этой ночью он спал крепким спокойным сном. За день до прибытия в Картахену их корабль прошел мимо Барбадоса и Гренады и вошел в теплое Карибское море. Марк, услышав знакомые названия, сразу же вспомнил множество прочитанных книг о пиратах, бороздивших эти воды когда-то. Эти мысли окатили его теплой волной ностальгии.

День был ясным. Жара. Штиль. Они стали на якорь неподалеку от одного из многочисленных усыпанных зеленью гористых островков, и капитан позволил всей команде, кто не находился где-либо на вахте, искупаться.

Алонсо первым скинул с себя одежду и пульнул своим длинным крупным телом в лазурную гладь. Он вошел в воду мягко, как заправский ныряльщик, и через несколько секунд вынырнул в десятке метров дальше, зазывая своим зычным голосом всех остальных. Матросы не заставили себя долго ждать. Марк одним из первых бросился в воду, присоединяясь к плескающейся и фыркающей ватаге. Диего подошел чуть позже и тут же оказался рядом.

Чайки носились над водой, оглашая криком пространство. Вода нереального голубого цвета была теплой. После купания матросы разбрелись каждый по своим местам, но в приподнятом настроении. Большинство из них были колумби йцами, и теперь осознание близости родных краев приводило их в радость.