Тирамису для одинокого детектива

– Хотите вернуть деньги вкладчикам? Но для этого вам всё равно нужно совместное сотрудничество со следователями, потому что только у них есть все необходимые вам финансовые документы, списки обманутых людей и прочее…

– И прочее меня не волнует. Поверьте, этот список и суммы, которые потерял каждый из моих вкладчиков тяжёлым клеймом в виде долгового документа, лежали в моём сейфе всё это время дома. Моя жена по моей просьбе нашла все эти бумаги. И эта папка была моим личным позором и тяжёлым бременем все девять лет, а также преследования и гонения, которые моя жена и сын испытали на своей шкуре по вине двух мерзавцев, решивших воспользоваться доверием людей и отобрать то, что они им доверили. Знаете, что такое травля человека, жаждущей крови сворой? Так вот моя жена и сын подверглись этому настолько сильно, что мне чудом удалось вывести их из страны, где моя покойная супруга так и осталась навсегда. Я даже дома похоронить её не смог, потому что и мне жизнь здесь заказана, пока на мне висит этот долг.

– Каким же образом, вы находитесь здесь сейчас, если пребывание заказано?

– Я могу здесь находиться только временно, пока действует моя бизнес виза. А я хочу здесь жить, господин Розвадовский. Хочу вернуть своё честное имя, которое вы с Ивановым затоптали своими грязными ногами, потому что я так же, как и вы хочу жить в кругу своей семьи, дождаться появления внуков и жить полноценной жизнью нормального человека в своём родном городе, а не скитаться на чужбине.

Розвадовский молча смотрел на Елагина.

– Хорошо. Поступайте, как вам будет угодно. Вы правы и пусть косвенно, но я тоже виноват в ваших бедах. Жалею, что не смог добраться до этих документов раньше. Тогда ваше дело было бы пересмотрено и вас отпустили досрочно, – Константин Петрович прошёл вглубь комнаты и опустился на диван.

– Вы правы, то, что вы удерживали эти документы в своих руках так долго, было ошибкой, а ведь при другом раскладе всё это могло изменить не только мою, но и вашу и жизнь моей жены, которой больше нет, – желваки заиграли на скулах Елагина, и он едва сдержал слёзы, невольно выступившие на его глазах. Он повернул голову и посмотрел на Розвадовского. – Поешьте и оставьте вы эти свои никому не нужные голодовки. Уже завтра утром уверяю, и вы и Воропаев покинете этот дом. Я не намерен и далее удерживать вас. Пусть ваша совесть подскажет, что вам делать дальше. Идти с повинной или продолжать скрываться. Сегодня мне будет спокойнее, если вы побудете здесь, потому что хотите вы этого или нет, но своё дело с поимкой Иванова я доведу до конца, – Игорь взялся пальцами за ручку двери, собираясь покинуть комнату.

– Подождите! – голос Розвадовского заставил его повернуть голову.

– Что вам ещё угодно? – Елагин обернулся и внимательно посмотрел на него.

– Вы сказали, что разговаривать я буду со своими коллегами. Вы сообщили им, где я?

– Я? Нет, я не делал ничего. Ваша дочь была в доме генерала Беседина. Надеюсь, кто этот человек, вам не нужно рассказывать? А вы воспитали свою дочь достойно, господин Розвадовский. Поражаюсь и восхищаюсь смелостью, находчивостью и умом вашей дочери, – Игорь развернулся и вышел из комнаты.

Константин Петрович откинулся на спинку дивана и, прикрыв глаза, улыбнулся. Новость, которую ему сообщил Елагин, стала полной неожиданностью и наполнила его сердце теплом от осознания, что он не зря прожил на этом свете всю свою долгую жизнь.

И сейчас хотелось думать не о словах Елагина и утерянных возможно навсегда документах, не строить планы и иллюзии относительно своей дальнейшей участи. Сейчас хотелось только одного. Обнять свою дочь, крепко и сильно прижать её к своей груди, потому что только сейчас понял, что всё, что он делал в своей жизни много лет, отдавая всего себя службе было так незначимо по сравнению с тем, что всегда было в его жизни, к сожалению, на втором плане. И все заслуги, и вся доблесть и самоотверженность по сравнению с тем упущенным временем, которое он не додал в жизни своей маленькой дочери, было сейчас таким малозначимым. Дочери, которая, несмотря на его постоянное отсутствие в своей жизни и те крохи внимания, что он давал ей, доказала ему сейчас, став взрослой, насколько сильна её привязанность и бесконечная любовь к нему.

Он закрыл лицо руками и склонил голову, пытаясь сдержать слёзы, выступившие на глазах. Сейчас впервые в своей жизни не хотелось быть сильным, хоть раз в жизни, хотелось быть слабым, чтобы позволить себе принять и осознать в своей душе все свои главные ошибки, которые совершил и с ходом времени многие из них, уже нельзя, к сожалению, вернуть и исправить.

Глава 21

В Питере снова шёл сильный дождь.

Марго покинула пределы аэропорта и направилась на стоянку такси. Сделав телефонный звонок Маше и Лёшке, и убедившись, что у них всё в порядке, она сообщила, что будет совсем скоро у них дома, сразу, после того как заедет всего на пару минут в кондитерскую.