Тиран (ЛП)

После окончания соревнования ассистентка моего отца заходит к нам через боковые ворота и сообщает о предстоящей телеконференции, на которую он опаздывает. Произнеся очередное поздравление и поцеловав меня в макушку, отец затягивает полотенце вокруг талии и уходит.

Я смотрю в сторону стола, за которым мои счастливые друзья уплетают торт и спорят о том, у кого был лучший всплеск. Розы стоят в центре стола, а старое, выкрашенное в серый цвет, ведро служит им в качестве временной вазы.

Сегодня лучший день в моей жизни, и хотя мой отец стал его частью менее чем на час, это было самым запоминающимся временем, которое мы когда-либо вместе проводили.

Потому что этот час не касался политики, ценностей, кампании, моей мамы, нашей светской жизни и всего того, что обычно было на повестке дня… Он был посвящен только мне и моему дню рождения.

— Твой папа действительно прыгнул в бассейн! — восклицает Никки, кладя большую ложку мороженого на свой третий кусок торта.

— Знаю, — шепчу я, все еще не веря в произошедшее. Никто, кроме Никки и Таннера, не знает, что это не нормальное поведение для моего отца.

— Мне бы хотелось, чтобы мой отец был больше похож на твоего, — говорит Стефани, накручивая прядь вьющихся рыжих волос на палец. — Потому что он самый лучший.

Со стороны дома я мельком замечаю отца, выходящего из гаража в его стандартном костюме с галстуком, но прежде чем сесть в ожидающий его автомобиль, он поворачивается и ловит мой взгляд. После чего машет и посылает мне воздушный поцелуй. Я ловлю его в воздухе и прижимаю к щеке. Он улыбается мне в последний раз, прежде чем нырнуть в машину.

— Да. Мой отец самый лучший, — соглашаюсь я. И в тот день впервые в моей жизни я говорила серьезно.

— Рэйми, проснись. Проснись! — Мне удалось открыть лишь один глаз. Другой опух настолько, что мне не удалось поднять веко. Головокружение мешало мне сосредоточиться на отце, который встал на колени и склонился надо мной. Я попыталась поднять руки, но они оказались связаны. Посмотрела вниз и увидела искусно переплетенные узлы.

— Папа? — позвала я, все еще думая, что это воспоминание. Но когда капля пота с моего лба упала на предплечье, я поняла, что это реальность.

— Кто, черт возьми, сделал это с тобой, Рэйми? — спросил отец с искренним беспокойством в голосе. Он взял меня за запястья и попытался развязать немыслимо сложные узлы.

Я открыла рот, чтобы заговорить, но язык ощущался тяжелым, сухим и толстым. Мне удалось лишь застонать.

— Все будет хорошо. Я помогу тебе.

Мне нужно было предупредить его. Рассказать ему о Надин.

— Таннер, — прохрипела я. — Таннер.

— Где Таннер? — спросил отец, продолжая попытки распутать веревки. — Это он сказал мне приехать сюда. Прислал сообщение с текстом, что произошел какой-то несчастный случай. Я взял машину у секретаря и примчался сюда. И где Сэмюель? — Меня полностью вернуло в настоящее упоминание имени моего сына. Я села, и комната закружилась. — Папа, иди и найди Сэмми. Пожалуйста. Не беспокойся обо мне. Просто отыщи моего сына! — умоляла я. Слова звучали искаженно, но понятно.

Отец отпустил мои связанные запястья, обнял за плечи и поднял меня с пола. Когда я оказалась в вертикальном положении, то поняла, что мы находились в лодочном домике.