Тиран на замену

Ксюра Невестина Тиран на замену

Глава 1: Тиран, деспот и самодур

Табол хохотал, как ненормальный. От скрежета его дурного смеха меня передергивало только первые полгода, а потом просто сдалась. Цепи опутывали запястья, плечи и талию. На ногах закреплены железные кандалы. Мне разрешалось только тихо сидеть в углу клетки и покорно протягивать отяжелевшие руки для очередных лабораторных анализов.

Мага-ученого интересовала только моя особенная магия одаренного, не более того. До сих пор помню каждое мгновение дня, когда меня продали ему. Тихие шепотки его и матери, еле слышный звон монет, звук ухмылки и противно-хриплый голос Табола. Помнила его вечно потные ладони, жесткий хват и тяжелую походку, к которой мне было очень тяжело приноровиться.

Вздрогнув, я проснулась. Прошло больше семи лет с тех пор, как мне удалось чудом вырваться на свободу. Уже шесть лет я находилась в таком месте, которое с большой долей уверенности можно назвать абсолютно безопасным. Вокруг безжизненный дремучий лес, практически непроходимый. А зверье в нем водилось такое, что без команды боевых магов в него лучше не соваться.

Я жила в государственной академии некромантии под главенством старика из разорившегося рода Вольсхих. Насколько мне известно, серокаменный замок и прилегающий дремучий, никому ненужный непроходимый лес — единственная оставшаяся в собственности недвижимость Вольсхих. Вроде имелась небольшая резиденция в столице, где проживал внук старика-ректора, но я точно не знала.

Прилегающий лес опасен и настолько непроходим, что приходилось пользоваться аркой перемещений. Поговаривали, в цитадели имелось немало магических ловушек, которые не срабатывали только на кровных Вольсхих и по желанию кровных Вольсхих. За шесть лет проживания мне не довелось столкнуться ни с одной. Я не искала неприятностей, а потому не попадала в них.

Разомкнув глаза и потянувшись, я сползла с любимого кресла Мозг отказывался работать после особенно буйной вечеринки, которую возглавил один из наших наставников, подкинув «на десерт» к самогону несколько бутылочек покупного дешевого пойла. Парни с ужина натаскали еды для закуски, но вместо применения по назначению банально насмехались.

Мясо при соприкосновении со слюной некроманта оживало вне зависимости от степени прожарки или варения. Все, что когда-либо бегало, летало или плавало, продолжало пытаться бегать, летать и плавать, вырываясь из круга рук подвыпившей магической молодежи. Ожившие куски мяса перекидывали друг другу под оглушительный гогот и пугали жучками парочку слабонервных девочек. Тем и развлекались.

Неприятности ничто не предвещало: конец августа душен и засушлив, солнце ослепительно и легкий ветерок, как глоток прохлады, недостижим. Лес вдали за внешней стеной зелен круглый год. небо монотонно ясно без единого облачка. В углу продолжали шуршать крысы, выгрызая норку в каменной стене, и с Крайней Башни золотистые малютки семгой сбрасывали своих оперившихся птенцов, обучая полету.

В сей будний день для адептов государственной академии некромантии проходил до обидного привычно. Вялый подъем начался начинаться ближе к полудню, а сытный мясной обед будил и приводил в чувство только к двум часам. Относительно свободное время тратилось для личного досуга либо на необременительную лекцию одного из академиков. Далее следовал скромный ужин, бешеная вечеринка в бальном зале или в тренировочном в подземелье. Далеко за полночь адептов наконец одолевал сон до следующего полудня.

Для меня, Линайи Тонверк — адепта седьмой, последней из академических, ступени — типичный день включал в себя еще посещение невостребованной, оттого пыльной и всеми забытой библиотеки. На нее я предпочитала тратить досуговолекционное время, а на вечер между ужином и вечеринкой планировала поход в личную алхимическую лабораторию. Ею, кроме меня, изредка пользовались.

Академики вели не менее праздный образ жизни, нежели адепты. И ели вместе с нами в столовой, и пили по ночам по поводу и без. Оценки за квалификационные работы ставили не глядя и даже не старались понятно донести лекционный материал. Практических занятий не было вовсе. Ни одного за пролетевшие шесть лет моей академической жизни.

Если кому-то в государственной академии некромантии хотелось получать знания, то у того всего два выхода: либо переводиться в другую академию, либо искать знания самостоятельно. Тех, кто стремился к знаниям, находилось критически мало. Помимо меня тягу к новому и совершенному показывал разве что Сарон. Он появился в академии немногим раньше меня (раз уж мы оба в этом году получили седьмую ступень), но умел во много раз больше.