Тирания Ночи

Король Арнгенда тяжело болел. Его единственному сыну едва исполнилось одиннадцать, и он безвольно выполнял волю своей властолюбивой мамаши, которую ненавидели абсолютно все. Она, впрочем, как и ее недужный супруг, упорно отказывалась понимать самые простые вещи. Например, что солдаты, как это ни печально, имеют обыкновение регулярно требовать свое кровью заслуженное жалованье, а деньги, как это ни странно, не берутся из ниоткуда.

Чтобы снарядить поход на Антье, потребовалось много времени и средств, и все это лишь для того, чтобы барон Альгрес и архиепископ Бере с позором покинули Коннек, а в бывших виноградниках Серифса выкопали две сотни могил. Все арнгендцы, лежавшие в этих могилах, умерли от болезней, а не от рук подлого врага.

Болезни идут рука об руку с голодом.

Отступающую армию нещадно терзала дизентерия.

Справа в двух сотнях футов от древней дороги тесно росли деревья с серыми стволами, типичные для высокогорных болот. Земля под ногами пружинила, но оставалась сухой. Слева от обочины на два ярда простиралось уже настоящее болото, там неторопливо катил свои воды мелкий ручей, за которым небольшая рощица переходила в усыпанную камнями равнину. Камни эти падали туда, откалываясь от высокой и крутой скальной стенки. Сейчас по ее поверхности шарили тусклые лучи утреннего солнца. Темно-серый камень на изломах отливал розовым.

Армии оставалось преодолеть перевал возле Черной горы, вот-вот они окажутся на западной стороне, дорога устремится вниз, и все самое страшное останется позади.

Легкий ветерок колыхнул туман. Свет померк. Солнце укрылось за облаками, из которых то и дело сыпались пригоршни снега.

Арнгендцы и гролсачские наемники плелись еле-еле. Их терзали голод, холод и уныние. Три месяца мучений, а что взамен? Будущее представлялось в довольно неприглядном свете.

Или даже в мрачном.

Где-то совсем близко запели коннекские рога. Да, в весьма мрачном свете.

Отступающие арнгендцы превосходили численностью жаждущую возмездия армию графа Гарита. Хотя жителей Коннека и охватил праведный гнев, немногие пошли против воли герцога Тормонда. Реймон Гарит намеревался напасть в таком месте, чтобы застать противника врасплох, ударить и быстро отступить. Рассчитывал он этой атакой скорее воодушевить своих солдат, чем нанести поражение. Но арнгендцы практически не оборонялись. Побросав оружие, они кинулись наутек в болота у подножия высоких скал.

Наемники Черного Адольфа не запаниковали и держали строй, но в конце концов оказались в том же болоте.

Бойня продолжалась, пока коннектенцы не утолили свою жажду крови. Они убивали всех, вне зависимости от звания и положения.

Цвет арнгендского войска погиб, потому что рыцари Коннека в тяжелых доспехах не рискнули заехать в болото, а пешие простолюдины, воюющие налегке, не брали пленных.

15

Ормьенден, Оунвидийская теснина, Племенца

Двигаться быстро принципат Донето не мог. Порою за день удавалось провести на ногах около часа. Минуло две недели, а отряд преодолел расстояние, какое обычно преодолевают за четыре дня. К счастью, никто им не препятствовал. Элс заметил, что здоровье и цвет лица Бронта улучшались по мере того, как они удалялись от Антье.

Снова оказавшись в Ормьендене в монастыре Денсайт, он окончательно пошел на поправку.

– Пайп, а у меня новости, – заявил в одно прекрасное утро Пинкус Горт.

– Что-нибудь интересное? А то каждый день одно и то же, надоело.

– Обрадовать тебя я вряд ли смогу.

– Тоска какая! Ладно, вываливай свои новости.

– Только что вернулся со своего наблюдательного поста Просто Джо. Говорит, сюда направляется отряд. Восемь или девять всадников. Он вроде как заметил среди них епископа Серифса.

– Н-да. А у господа нашего ничего себе чувство юмора, не находишь?

– Возможно, мейсаляне правы и победу на небесах одержал все-таки ворог.

– Хорошо, что наш принципат это не слышит. Велел бы тебя спалить живьем.

В последнее время Донето активно распространялся на подобные темы: да, церковь истекает кровью и он, Бронт Донето, готов прижечь ее раны каленым железом.

Горт относился к этой болтовне весьма скептически:

– Он красуется. А сам ни на грош не верит в эту чепуху. Мелет чушь и оправдывает все те безобразия, которые сам же и творит. Мол, для всякого непотребства у него найдутся серьезные причины.

– Ты, Пинкус, слишком строг к тому, кто платит тебе жалованье.

– А он мне платит не за то, чтоб я врал, а за то, чтоб задницу его прикрывал от вражьих мечей.

– Жалованье жалованьем, – пожал плечами Элс, – но вряд ли я сумею заставить себя так низко пасть, чтобы защищать Серифса. Вознамерься кто-нибудь перерезать ему глотку – с радостью одолжу кинжал и постою в сторонке.

Горт захихикал.

Епископ отправился прямиком в монастырь и не выходил оттуда несколько дней кряду. А с ним вместе и Оса Стил.

Вскоре прибыл гонец из Брота. Стало известно, что Грейд Дрокер благополучно добрался до Кастелла-доллас-Понтеллас.

– Бедное мое сердечко трепещет от радости, – объявил Пинкус Горт. – Мир может спокойно жить дальше. Старый калека не сыграл в ящик.