Тирания Ночи

– Святой отец, я благочестивый прихожанин, – герцог поднялся с кресла, сцепив перед собой руки, – каждый день хожу в церковь и всегда исповедуюсь. Я отправил патриарху письмо и спросил его, чего еще он от нас ждет. Ответа я так и не получил, но нас по-прежнему обвиняют во всех смертных грехах те, кто надеется использовать имя господне, чтобы разграбить Коннек. Послушайте же, Ринпоче, услышьте нас. В этом зале собрались почти все хоть сколько-нибудь значимые жители Каурена. Я взываю к вам: найдите среди них хоть одного неверного.

«Призыв не самый мудрый», – подумал брат Свечка. Вот, например, он сам. А кроме него, и многие другие присутствующие тоже не верили в непогрешимость Безупречного V.

Но арнгендский священник призыву не внял – он просто ничего не ответил.

Ринпоче вернулся в Салпено и передал, что Коннек закостенел в грехе, а лазутчики мейсалян, этих прислужников ворога, тайно распространили там свое влияние. Единственный выход в сложившейся ситуации – сделать то, к чему уже давно призывает патриарх: объявить священный поход против мейсальской ереси.

Власть предержащие с радостью выслушали отчет Ринпоче. Многие из них жаждали мести, другие – наживы, а правда мало кого интересовала. К тому же в Арнгенде правил немощный король, который ни умереть толком не мог, ни исполнить монаршие обязанности (хотя и смерть его за неимением наследного принца ничего бы не решила).

Сложившееся положение подстегивало амбициозных герцогов, баронов и всевозможных законных и незаконных родственников.

И не только в Арнгенде, но и в Сантерине. Особенно тех рыцарей, чьи владения располагались неподалеку от границ с Арнгендом.

Что ни день случались все новые схватки и набеги – от южной границы Трамейна с Коннеком и до самых северных деревень на морском побережье в самых восточных пределах Аргони. Местное ополчение почти не сопротивлялось, ведь члены их семей жили зачастую по обе стороны постоянно отодвигавшейся границы, а феодальные обязательства менялись каждый раз, когда заключался очередной брак, рождался очередной наследник или умирал очередной сеньор, не говоря уж об изменчивости военного времени.

Для местных жителей смена власти ровным счетом ничего не меняла. Некоторые крестьяне не понимали языка своих владык (причем как старых, так и новых).

У каждого хоть сколько-нибудь знатного арнгендского семейства были родственники за морем, в одном из государств, основанных во время священных походов. На восток обычно посылали молодых рыцарей – закалиться в ожесточенных боях за Святые Земли.

Юные отпрыски знатных семей забирали с собой слуг, солдат и деньги.

А возвращались уже совсем не юными и нищими.

Памятуя обо всех этих сложностях, Арнгенду ни в коем случае не следовало соглашаться с Безупречным, который молил о помощи и рвался покарать непокорных коннекских чалдарян и восставших против самого господа ищущих свет. Чистой воды безумие.

В любовницах у арнгендского короля была некая Анна Менандская, прижившая от него двоих детей. Старшего мальчика звали Регард. В свои четырнадцать он обладал здоровым телом и умом и вполне царственной внешностью. В обычных обстоятельствах никому бы и в голову не пришло прочить его на место отца, ведь арнгендская знать истово пеклась о чистоте крови. Но нынешние обстоятельства обычными трудно было назвать. Заядлые интриганы собирались в обход закона признать его права на трон.

Анна облагодетельствовала своей благосклонностью не только короля, но и некоторых других избранных, таким образом создав вокруг себя доверенный круг. Сам монарх готов был уступить ее назойливым просьбам и признать Регарда наследным принцем, но существовали и другие кандидаты, которых поддерживали иные могущественные фракции.

Анна Менандская была настоящей интриганкой и шлюхой в придачу и спала с кем попало не только ради политики, но и из похоти. При этом она искренне верила в постулаты чалдарянской церкви и непогрешимость патриарха. Если Безупречному нужны войска, чтобы покарать коннекских вероотступников, быть посему.

Благодаря своему влиянию Анна добилась того, что восемьдесят арнгендских рыцарей со своими приближенными выступили в священный поход. Но маленькая армия так и не добралась до Коннека: они вернулись, так и не встретив по дороге ни одного еретика. Жизни трех дюжин солдат унесли болезни и несчастные случаи.

Брат Свечка странствовал по Коннеку и ободрял ищущих свет, которые предчувствовали надвигавшуюся бурю. В каждом городе монах встречался с местной знатью. Надо убедить их, что обязанность сеньора – защитить всех своих вассалов от иноземного захватчика. Снова и снова брат напоминал им слова менестрелей и поэтов, которые называли Коннек мирным краем. Жители здешних земель умели жить в гармонии с окружающими и гордились этим умением.

Это было время, когда перед лицом нависающей угрозы задавался нравственный тон и звучали самые нелепые оправдания.

Безупречный V выпускал одну гневную буллу за другой, порицая все мейсальское, а заодно и все традиционно коннекское. Он, очевидно, решил окончательно отвратить от себя свою паству.