Тираны России и СССР

Примерно с 1912 года царица начинает следить, чтобы высшие церковные назначения получали люди, чтящие «Нашего Друга». С тех пор его (читай — ее) поддержка начинает обеспечивать священнослужителям заметные посты… И вот уже в Первопрестольной матушке-Москве сидит почитающий «отца Григория» 80-летний Макарий, земляк Распутина из сибирских краев, окончивший Тобольскую Духовную семинарию. О назначении экзарха Грузии мы уже рассказывали — им вопреки Синоду стал опальный епископ Алексий, уличенный в связи с молодой учительницей.

Так начиналось то, что впоследствии войдет в практику: Распутин будет рекомендовать на высокие церковные посты грешных пастырей. И прежде всего обвиненных в тяжком грехе с точки зрения и тогдашних российских законов, и церкви — в гомосексуализме. И не только потому, что этот грех делал их целиком зависимыми, но и потому, что гомосексуализм для Распутина — не грех. У хлыстов была идея единства мужского и женского начала в их представлениях о Христе. Хлыст Распутин, веривший в то, что в него сошел Святой Дух, видимо, ощущал в себе это единство… Отсюда — не просто самое лояльное отношение к гомосексуализму, но и возможность «лечить от похоти» не только женщин, но и мужчин. Может быть, здесь и кроется разгадка столь тесных отношений мужика с Илиодором (в прошлом) и с Феликсом Юсуповым (в будущем)?

Так или иначе, после смерти Алексия экзархом Грузии становится выдвиженец Распутина (и, следовательно, царицы) епископ Питирим — гомосексуалист, подозреваемый в связях с хлыстами.

Из показаний Яцкевича: «Питирим — одно из самых позорных имен в нашей церкви. Будучи епископом Тульской епархии, которой на самом деле управлял его келейник Карницкий… с которым епископ находился в связи, осуждаемой церковью и законом, он расхитил в Туле богатства архиерейской ризницы, что было установлено после его перевода в Курскую епархию. В Курске также управлял епископом и епархией его молодой келейник… Именно тогда… он стал открыто покровительствовать… в Богодуховском монастыре… общине монахов, которых считали изобличенными хлыстами. В результате его убрали из Курска. Потом он стал епископом в Саратове, где около него появляется новый молодой келейник, некто Осипенко, занявший место прежнего».

Вот такой человек через Распутина выдвигался в экзархи Грузии… И царь (читай — царица) зачеркнул всех кандидатов и, к ужасу членов Синода, написал: «Питирим».

В то же время в окружении Распутина появляется еще один преданный ему гомосексуалист — священник Исидор Колоколов. Как показал в «Том Деле» Яцкевич, он «обвинялся в мужеложестве со своим келейником Флавианом и за это был назначен рядовым монахом в один из монастырей. Исидор бывал у Распутина и вскоре стал… настоятелем одного из монастырей в Тобольске, куда взял келейника… хотя сожительство было Синоду документально известно».

Исидор вскоре становится одним из ближайших к Распутину людей. Его не раз будет принимать царица, он удостоится упоминаний в ее письмах Николаю: «Провела чудный вечер с Нашим Другом и с Исидором».

Священника Исидора царица попросит отпевать Распутина…

И наконец, Варнава — еще один весьма необычный выдвиженец «Нашего Друга». У этого священника из маленького городка Голутвина не было высшего духовного образования, но своими живыми, понятными народу речами Варнава приобрел огромное влияние на местное население и приезжих московских купцов. Распутин его сразу отметил — он как бы олицетворял то, что мужик говорил «царям» о народном пастыре: «Хоть неученый, да верующий, а от ученых нет толку, почти все они неверующие». И Аликс поняла: этот двойник «Нашего Друга» готов служить… И личным желанием Государя (опять же читай — Государыни) Варнаву сделали епископом Каргопольским, хотя назначение на столь высокий пост человека без образования вызвало бурю в Синоде.

Когда епископ Алексий стал экзархом Грузии, на его место в Тобольск назначили Варнаву. Распутин должен был заботиться о духовных властях в Тобольской епархии, в ведении которых было его родное село Покровское. Он не забывал, сколько хлопот ему принесло расследование тамошней консистории…

Аликс радовалась. Она хотела, чтобы повсюду сидели «наши», чтящие «Божьего человека» пастыри. И Варнава сразу оказался на особом положении. Не спрашивая, как положено, высшую инстанцию, по особым разрешениям из Царского Села он покидал свою епархию, приезжал в Петроград. Царь наградил его орденом — к негодованию Синода.

Варнава переписывался с царицей, не забывая сообщать о чудесах и счастливых знамениях, ее успокаивающих: «Родная Государыня… во время обхода кругом церкви в селе Барабинском… вдруг на небе появился крест, был виден всеми минут пятнадцать, а так как святая церковь поет „Крест царей, держава верных…“, то и радую Вас сим видением…»