Тираны России и СССР

Это общество, похожее на ребенка, вынутого из чрева. Он весь в крови, но он родился!

Р. Роллан

Мечтатели из Института благородных девиц

«После победы революции Сталин переселяется в Смольный», — вспоминал Федор Аллилуев.

Молотов: «Первые три дня мы из Смольного не выходили, сидели рядом — я, Зиновьев, Троцкий, напротив Сталин, Каменев. Новую жизнь мы представляли отрывочно. Ленин, например, считал, что в первую очередь у нас будет уничтожен… гнет денег, гнет капитала, чтоб уже в 20-х годах с деньгами покончить».

В прокуренной комнате бывшего Института благородных девиц роились миражи. Случилось фантастическое: кабинетная утопия стала реальностью. Они не просто захватили власть — они решили построить новый мир согласно мечте и построить быстро. Бесклассовое общество, отмена денег, отмирание государства… Ленин считал: после переворота они на всех парах должны понестись к социализму. «Социализм уже смотрит на нас через все окна современного капитализма», — писал счастливый Вождь.

Как просто: все монополизируется в интересах победившего народа, создается единый Государственный банк, который, как Левиафан, охватывает страну… Все будут управлять по очереди всеми. К власти будет привлечено буквально все население: кухарка научится управлять государством. Потом люди постепенно придут к тому, чтобы никто никем не управлял, и оно отомрет — ненавистное государство, веками порабощавшее человека!

Так они мечтали, чтобы в результате прийти к созданию самого чудовищного государства всех времен.

Справедливый дележ всей земли, провозглашенный Лениным в ночь переворота, на самом деле был обманом. Они мечтали о создании грядущих коллективных хозяйств, где не будет «мое» — только общее. «Мое» должно умереть. «Мое» — это всегда путь к угнетению.

Петр Павленко: «Сталин рассказывал, как Святой Франциск учил жить без собственности. Один монах его спросил: „Можно ли мне иметь хотя бы мою Библию?“ И он ответил: „Сегодня у тебя — `моя Библия`“. А завтра ты уже прикажешь: „Принеси-ка мне мою Библию“».

Ненавистную торговлю, этот рассадник капитализма, было решено заменить общегосударственным распределением продуктов. И тогда свершится главное: закончится власть денег. Отсутствие денежной системы — основной признак их нового мира. Золотом они собирались мостить мостовые, делать из него унитазы. Презрительно называя деньги «денежными знаками», они задумали печатать их бессчетно, чтобы обесценить проклятые!

Как апостолы ждали немедленного второго пришествия Христа, так они начинают ждать мировую революцию. И тогда будет окончательно создан новый мир! Научное предвидение уже свершило русскую революцию, и теперь оно обещало мировую революцию. Великий пример России должен увлечь все страны. Слишком устали на войне рабочие и крестьяне, одетые в солдатскую форму. Зачем им погибать за интересы хозяев? Конечно, вдохновленные примером, они повернут штыки против своих угнетателей. Даешь мировую революцию! Вот о чем говорили в те дни в Смольном.

Народный комиссар Коба издает декреты. Вчерашний ссыльный вместе с Лениным подписывает «Декларацию прав народов России» — всем им гарантируется право на самоопределение.

Трещит, ползет по швам Империя: отделились Польша и Финляндия, в Прибалтике возникают независимые Эстония, Латвия и Литва, откололась Украина, а в Закавказье образуются три государства — Азербайджан, Армения и Грузия.

От всей Великой империи осталась Россия в границах XVII века. Но чем хуже — тем лучше. Таков лозунг истинных революционеров.

Осуществить Великую утопию Ленин мог только при безраздельном господстве одной партии. Обещание созвать Учредительное собрание, лозунг «Вся власть Советам!» — все это лишь тактика. Впереди было создание государства, управляемого одной — его партией. И это тоже было впервые… Подобная попытка якобинцев в дни Французской революции окончилась гильотиной для Робеспьера и его соратников.

Но у Ленина была малочисленная партия, состоящая из людей, не имевших никакого опыта в управлении гигантской страной. Так что им предстояло учиться — на жизнях миллионов. И временное сужение границ пролетарского государства, отъединение окраин им сейчас было даже выгодно. А то, что оно было временным, ни Ленин, ни его сподвижники, ни его верный ученик Коба не сомневались. Ведь впереди маячила великая мечта — мировая революция. Разваливая империю Романовых, большевики верили, что и это должно толкнуть народы других империй к мировой революции.

Со дня на день они ожидают услышать грозную поступь рабочих батальонов! Надо только удержаться в России — в этой крепости, завоеванной пролетариатом и окруженной врагами.

А пока нужно было (опять же согласно Марксу) разрушить старый мир, именовавшийся «миром насилия». И они открыто провозгласили это в своем партийном гимне «Интернационал»: «До основанья!..»

«Грабь награбленное!»