Тише воды, ниже травы

— Насчет денег пока подождите. Давайте встретимся с вами послезавтра. Возможно, у меня уже будет результат, тогда и расплатитесь. А если расследование затянется, то тогда заплатите аванс, и я продолжу работу.

Валерия послушно закивала в такт моим словам.

— Да, имейте в виду, что я беру деньги на текущие расходы.

— И сколько это? — растерянно спросила Павлова.

— Об этом я вам тоже скажу послезавтра. Но думаю, что речь не пойдет о сколько-нибудь серьезных суммах. Поэтому я и не беру с вас деньги заранее.

Валерия вздохнула и, намереваясь обкурить меня еще раз, напоследок, потянулась за очередной сигаретой, но я решительно заявила, вставая со своего места:

— Что ж, тогда не станем терять время. Давайте распрощаемся с вами на этом, и я приступлю к работе.

Лера убрала сигареты и поспешила в прихожую. Как только дверь за ней захлопнулась, я открыла настежь окна в комнате и пошла на кухню варить кофе.

* * *

Начало расследования не отличалось особой оригинальностью. Предстояло выполнить ряд формальностей, связанных с официальными организациями, так или иначе причастными к факту смерти человека. Одним словом, предстояло связаться с милицией и станцией «Cкорой помощи».

Я позвонила по известному мне телефону и спросила Андрея Мельникова. Вскоре знакомый голос ответил мне, и я тут же представилась. Мельников прежде всего выразил удивление моим звонком:

— По-моему, ничего такого страшного за последнюю неделю в городе не случилось, что могло бы подключить тебя к делу. За исключением того, что я уже два месяца как принимаю сигналы от мужиков, жалующихся на некую клофелинщицу. Или ты просто так звонишь?

Я никогда не звонила ему просто так, и Мельников прекрасно об этом помнил. Видимо, к делу о смерти Дины Черемисиной в милиции не относились серьезно, считая его не заслуживающим вдумчивых следственных усилий. И действительно — Мельников удивился еще сильнее, когда узнал, что я беспокою его по поводу отравления какой-то девушки, он даже растерялся, поскольку не знал, о чем я веду речь.

— Черемисина? А кто это такая? Я что-то не помню…

Я подробно изложила ему то, что стало известно мне самой со слов Леры.

— А-а-а… — протянул Мельников, и по его тону я поняла, что мои слова ни о чем ему так и не сказали.

— А какой район-то? — уточнил он.

— Кировский.

Мельников пару раз неопределенно промычал в трубку, а потом буркнул «подожди». Ждать пришлось около минуты, и наконец Мельников снова возник на противоположном конце провода.

— Ну да, — откашлявшись, проговорил он. — Есть такая… Но там же явное самоубийство! Чего вдруг ты-то беспокоишься? Ездили наши оперативники туда. Но там — обычная история: девчонка траванулась, потом перепугалась, «Скорую» вызвала, да поздно уже…

— А ваши проверяли хоть что-нибудь?

— А как же! — обиженно ответил Мельников. — Только чего проверять-то? Ну, соседей опросили, и те ничего похожего на криминал не указали. Родители тоже. Да, она беременна была, та девушка, как потом выяснилось. Два месяца…

— Это я знаю, — отмахнулась я, отметив, однако, в голове срок беременности Дины. — А что врачи говорят? Со «Скорой» и ваши эксперты?

— Сейчас, подожди… — Мельников, видимо, полез в папку с материалами дела.

— Вот, значит, — вновь вскоре послышался в трубке его голос. — Эксперт засвидетельствовал смерть от отравления… Сейчас, подожди — сосредоточусь и прочитаю, — вздохнув, по слогам прочитал Мельников сложное слово названия лекарства. — Вот, тут дальше объясняется, что препарат этот гормональный, его астматикам назначают. Сперва надо его таблетки на частички делить — я уж не буду тебе все дозы перечислять, ладно? — а потом прием доводится до нескольких таблеток в день. Но если вот так, ни с того ни с сего таблеток пятнадцать хлобыстнуть, то смерть практически гарантирована. А эта Черемисина как раз примерно столько и приняла.

— Так, а достать его трудно, это лекарство? — поинтересовалась я.

— Да нет, в любой аптеке продается, — сказал Андрей. — Ну вот, а врачи со «Скорой» ничего интересного не сообщили, только то, что поступил к ним звонок, и все.

— А что сказала сама погибшая?

— Сама погибшая ничего не сказала, потому что погибла, — хмыкнул в трубку Андрей, чем порядком разозлил меня.

— Что она сказала перед тем, как погибнуть? — с нажимом уточнила я. — То есть как звучала формулировка ее просьбы врачам?

— Этого я не знаю. Ну, знаешь, ты такие вопросы задаешь… И уж таким правильным русским языком ты заговорила, что я даже теряюсь, что и сказать в ответ, — озадаченно произнес Мельников, и я была уверена, что при этом он почесал себе лоб. — Обратись в «Скорую», если тебя это так интересует. А что, заплатить, что ли, крупно обещали, если ты там криминал откопаешь?

— Заплатить обещали, как обычно. Причем за расследование, а не за откапывание криминала, — холодно поправила своего милицейского друга я. — Ладно, пойду отрабатывать собственные методы, но, возможно, еще обращусь к тебе. Если мне материалы понадобятся, рассчитывать можно?

— Да, конечно, — зевнул Мельников. — Только там ничего интересного. Скулы сведет со скуки.