Тишина

Секс! Секс! Секс… Это слово как колокол отдавалось у нее в голове, все гудело и гудело, разрывая тело на сотни кусков. Тело, всего лишь тело. Нет чувств, нет страсти или гнева, просто тело, которое создано для секса.

Галина допила свой чай. Встала и уже спокойно посмотрела на лысеющего мужчину. Кто он ей? Просто мужчина, который оказался в ненужном месте, а она не там, где хотелось ей. Постаралась улыбнуться, но не смогла. Рукой провела по бедру, поправляя складку на юбке. Вот так все просто, отдать ему свое тело… Она смотрела на него холодно, как на что-то потустороннее, не из этого мира.

— Возьмите, — он протянул ей свою визитку, — я постараюсь все исправить.

Она осторожно взяла кусочек картонки и машинально положила в сумочку. Почему она на него не злится? Почему не выплеснула в лицо все, что могла сказать, а просто промолчала. Он такой же, как и Влад, только тот своровал деньги, а этот хочет своровать ее тело. Галина учила детей не лгать, но можно ли это сделать в нашем мире? И все же верила, что можно, вот только сейчас утратила в себе веру.

Шла по улице спокойно, не было гнева, смотрела на проплывающие над головой облака и думала о муже. Как он мог, как? Ведь пусть трудно, но они выплачивали кредит за квартиру, пусть еще пара лет, но справились бы, а что теперь? Она была в растерянности. Так прошла неделя, а после и вторая. Влад кричал, срывал свои неудачи на ней, говорил, что он хотел как лучше, что так все делают, не он один, но Галина не верила. Он изменился, стал холодным, черствым. Она слышала от него ложь, а еще чувствовала его страх. Он боится. Взгляд, голос, осанка, все изменилось. Она смотрела на своего мужа и не узнавала его в этом человеке, он стал чужим. В душе стало пусто и одиноко. А после Галина узнала, что с Влада сняли обвинения и перевели в разряд свидетелей, а в конце месяца вообще закрыли дело.

«Я всегда ищу в людях только хорошее. Плохое они покажут сами», — подумала Галина и как-то спокойно достала визитку, посмотрела на номер и набрала его.

Очки

Ему было скучно. И он решил влюбиться

— Трусики сними, — спокойно сказал ей, как будто это для меня обыденно, хотя встречались всего-то второй раз.

— А юбку? — понизив голос, спросила она.

— Как хочешь, — ответил ей.

— Я ее сниму, не хочу помять.

Она так и сделала. Ловко запустила руки за спину, расстегнула молнию и бордовую пуговичку. А после осторожно, как будто и вправду боялась ее помять, сняла юбку цвета ночи, не черную, а что-то среднее между тёмно-голубым и черным, как мгла. Переступила через нее и, аккуратно свернув, повесила на спинку кресла.

У нее широкие бедра, первый раз не заметил, не до того было. Чуть смуглая кожа, хотя лицо и руки белые, слегка опущены ягодицы и черные трусики в стиле ретро. Она не смотрела на меня, не хотела этого. Ожидал, что на ее лице проскользнет хоть какое-то подобие эмоции, но нет, как мрамор, холодный и не тронутый морщинами взгляд. Все так же не спеша отточенными движениями сняла их, положила поверх юбки. Провела ладонью, как бы разглаживая и, повернувшись ко мне, сказала:

— Я готова.

Двенадцать дней до этого.

Уже двадцать семь лет, пора бы и жениться, но как-то не перло, не ладилось у меня с девушками. Да, любил, даже несколько раз и страстно, так что душа кричала, но прошло. Я не могу настаивать, мягок, вот и оставался с разбитым корытом. А жениться, чтобы просто жениться… Нет, не хотел. Лучше одному, чем ломать судьбу себе и другому. Вот и хожу в холостяках. Мама с отцом думают, что я стесняюсь, живем все вместе, наверное, поэтому они решили перебраться на дачу, им там нравится. В детстве сам с удовольствием ездил с ними загород.

Ромка сосед, с детства дружим. Два раза одну и ту же ногу ломал, да еще рука вечно вывихнута. Пошел служить в ОМОН, нравится кулаками махать. Из тонкого кучерявого парня превратился в огромного кабана с животом. Интересно, почему считают, что масса превыше ловкости и силы? Да только потому, что они, если и дерутся, то с простофилями, вот в ОМОНЕ он навыки и растерял, только сало да живот, да и грубый он стал.

Придет вечером и начинает рассказывать про Нуне. Она армянка, живет как раз подо мной, а я и не знал, как ее зовут. Несколько раз видел. Ну, кивну, она даже не здоровалась. Знал, что у нее отец в администрации работает, а мать вроде в институте кафедру возглавляет. Они живут и не видят, что вокруг люди ходят, у них как под колпаком, все тишь да благодать. Хотя нет… Частенько слышу воздуховоды такие. Знаешь, какой фильм смотрят на пару этажей ниже, иногда ее отец кричит, буквально орет. Ему там что, палец прищемили. А поскольку в семье только Нуне и ее мать, то весь гнев он вымещал на них.