Тишина

Женщина, что лежала на полу, потянулась, с ее лица не сходила блаженная улыбка. Кот вытянул в ее сторону свою лохматую мордочку, прищурился и опять закрыл глаза.

— Вот лентяй, сколько можно спать? Вставай, пойдем погуляем.

Тонкая старческая рука легла на живот, погладила его, сухие морщины собрались вокруг ее впалого пупка. Ах… Тихо выдохнула женщина и, собравшись с силами, села.

— Как это приятно, незабываемо, — зачем-то сказала она своему коту, а тот даже лапой не дернул. — Макс, это удивительно, ты понимаешь меня? — но он продолжал спать, не обращая внимания на свою хозяйку.

Зэлма изменила «Грозди Мичила», она избавилась от нити, теперь ее субстанция была больше похожа на киселеобразную массу, в которой, словно икринки, плавали сенсоры. Вокруг каждого шарика после запуска процесса начинали расти нервные клетки, их было сотни и тысячи. Они превращались в клубок и, если по близости был живой нерв, а они в теле везде, сразу начинали строить свои каналы.

Процесс вживления стал проще, один укол в точку посева, а дальше оставалось только ждать. Но и в этот раз ученые не смогли добиться, чтобы их искусственные нервы жили так же, как человеческие. Наступало время, и те начинали разрушаться, и опять все с начала.

Потребовалось много времени и тысячи экспериментов, но сейчас искусственные нервы жили. Они повышали чувствительность кожи в сотни раз. Пальцы скользили по бумаге, а маленькая девочка Ора тихо читала:

— Далеко в горах, там, где редко ступала нога человека, жили загадочные животные. Они были похожи на небольших лошадей…

Бумага была идеально ровной, но ее сверхчувствительные подушечки пальцев ощущали микронные шероховатости. Губки шептали сказку про единорогов, она точно так же рассматривала картинки, рассказывая маме, что видит.

Этот же метод был применен для слепых, чтобы ходить самостоятельно. Специальная камера в очках передавала сигнал на электронную матрицу, что крепился в районе левого локтевого разгибателя запястья. В этом районе кожа подвергалась посеву нервных клеток, и теперь она могла «видеть» то, что показывала камера.

Бред? Но это так. Клетки становились настолько чувствительными, что через матрицу слепой мог «видеть» то, что перед ним. А после тренировок мог уже не просто «рассматривать» крупные предметы в виде машины или дома, но и такие мелкие, как ложка и чашка.

Старуха перевернулась на бок, ее тощие груди повисли, но на лице продолжала сиять таинственная улыбка. Ее пальцы провели по полу, она как в юности дунула на пылинку, и та, тут же подхваченная слабым ветерком, оторвалась от паркета и куда-то улетела.

Зоя не спешила подниматься, все еще не пришла в себя. Она вспомнила Фида, когда семьдесят лет назад он пригласил ее на танец. Как же он неуклюже перебирал своими ногами, истоптал ее голубые, похожие на фиалку, босоножки. Старушка улыбнулась и осторожно положила свою костлявую руку на пол.

Наталья работала в экспериментальной лаборатории института нейрофизиологии РАН. Ее отдел уже давно проводил испытание над своей собственной разработкой по выращиванию искусственных нервов.

Бледно-розовая, с белыми вкрапинками, как пыльца, густая жидкость. Она обладала, как говорила Наталья, волшебными свойствами. Один укол, и уже через неделю в точке посева появлялось белое, еле уловимое пятнышко сгустка нервов. Оно ей что-то напоминало. Она прикасалась электродом и сразу шла реакция.

— Потрясающе, — только и говорила она, видя показатели на мониторах. Сигналы проходили молниеносно, колония нервов разрасталась вокруг ядра-пыльцы, создавая все больше и больше ответвлений. — Потрясающе, — повторяла она, приготавливая новый шприц для инъекции.

Это бледно-белое пятнышко под кожей чуть выпирало, создавая маленький бугорок. Наталья помнила свою девичью грудь, удивлялась белым бугоркам вокруг сосков. М…. промычала она, вспомнив как это было приятно, когда его рука касалась их. Но это было слишком давно, она уже и забыла эти ощущения. Ей некогда было заниматься собой, а может нервы утратили свое первоначальное значение, и она потеряла чувствительность.

Шприц был готов. Неприятная процедура, но Наталья сделала все сама. Один-единственный укол, игла ушла под розовый бугорок. Боль не проходила долго, что-то зудило, ныло, она даже приняла обезболивающее, но только к вечеру все стихло. А после наступили рутинные дни.

Она проснулась ночью. Сладкий сон не отпускал. Наталья открыла глаза и посмотрела в потолок, сквозняк от незакрытого окна чуть качнул тяжелую штору. Что-то ее встревожило, она постаралась вспомнить сон, но это был не он. Почему-то сердце защемило, положила руку на грудь и тут же замерла. Давно забытое ощущение, такое трепетное, волнующее. Женщина села, посмотрела на спящего мужа. Как давно это было. Ее рука коснулась его пальцев, торчащих из-под одеяла. Да, да, это оно, то самое ощущение, когда он прикасался к ней.