Тишина

- Эх, - сказал председатель. - Скорее бы, Ваня, тебя в армию взяли. Иди силос уминай. Как ещё узнаю, что трактор простаивает, в прицепщики переведу.

- Я что, я только попить... - Парень показал мальчишке кулак величиной с капустный кочан.

Мальчишка бесстрашно повёл плечом.

- Я тебя сюда не тащил. Клавка тебя с фермы выгнала, так на мне хочешь злость сбить.

Счёты взорвались пулемётным боем. Парень махнул рукой и выскочил из конторы.

Председатель подошёл к мальчишке, защемил его ухо меж пальцев. Мальчишка поднял на него глаза, сказал, морщась:

- Не нужно при посторонних.

Председатель сунул руку в карман.

- Ладно. Я в поле тороплюсь. Передай отцу от моего имени: пусть он тебе углей горячих подсыплет в штаны.

- А с печкой-то? - спросил Кирилл. - С печкой-то как?

- Никак, - сказал председатель; он распахнул дверь. На краю деревни стояли новенькие, обшитые тёсом дома. Шиферные крыши на них в красную и белую клетку.

- Все без печек. Люди в деревню прибывают. А печник один.

- Печника в райцентр переманили, халтурить, - сказала девушка-счетовод. - Вчерась уехал.

- Я ему уши к бровям пришью! - Председатель яростно грохнул ладошкой по шкафу, потом повернулся к Кириллу: - Мы вам мебель дадим. Табуретку...

* * *

Чай приятели вскипятили на костре, послушали, как засыпает лес, и сами уснули на душистых матрацах из жарко-красного ситца.

Утром Анатолий открыл глаза первым. На табуретке, посреди комнаты, сидел вчерашний мальчишка, листал книгу и дёргал время от времени облупленным носом. На одной ноге у него была калоша, привязанная верёвочкой; другая нога босая. Между пальцев застряла соломина.

- Очень приятно, - сказал Анатолий. - Ты вломился в чужое жилище без стука. Ты варяг.

Мальчишка поднялся, аккуратно закрыл книгу.

- Здравствуйте. Вы хотели сложить печку?

- Мы и сейчас хотим, - оживился Кирилл. - Этот печник - твой отец, что ли? Он приехал?

Мальчишка глянул на художника с сожалением, извлёк из-за пазухи верёвочку и молча принялся обмерять дом.

- Хороша кубатура. По такой кубатуре русскую печку вполне подходяще.

- Нельзя ли поменьше? - угрюмо спросил Анатолий.

- Можно. Вам какую?

- А какие бывают?

Мальчишка посвистел дупловатым зубом и принялся перечислять:

- Русские бывают, хлебы печь. Голландки бывают - это для тепла. "Буржуйки" бывают, они для фасона больше... Времянки ещё.

Анатолий перебил его, направляясь к дверям:

- Нам нужно кашу варить. Мой товарищ поесть мастер.

- Для каши самое подходящее - плита.

Плита не понравилась Кириллу.

- Нет. Мы здесь будем до осени. Осенью ночи холодные. А мой товарищ, сам видишь, тощий. Он холода не переносит. У него сразу насморк. Нам что-нибудь такое соорудить, с прицелом.

- Если с прицелом, тогда вам универсальная подойдёт, - заключил мальчишка. Он опять вытащил верёвочку, но на этот раз обмерил пол и начертил посреди комнаты крест.

- Здесь ставить будем... А может, вам русскую лучше, чтобы хлеб печь? Может, вам осенью хлеб понадобится?

- Зачем? Хлеб в магазине купить можно.

Мальчишка почесал вихрастый затылок.

- Как ваше желание будет. Я подумал, - может, вы своего хлеба захотите. Если бы магазин у бабки Татьяны хлеб брал, тогда бы другое дело. У бабки Татьяны хлеб вкусный. А сейчас в магазине только приезжие берут.

За дверью загремело. С порога покатились ржавые вёдра.

- Чего ты здесь наставил?! - кричал Анатолий.

- Вёдра. Глину носить и песок, - невозмутимо ответил мальчишка. Сейчас за глиной пойдёте.

Анатолий вошёл в комнату, надел очки.

- Как это пойдёте? А ты?

- У меня других делов много... Подсобную работу завсегда хозяева делают. Иначе мы за неделю не управимся.

Мальчишка привёл их к реке, к высокой песчаной осыпи.

- Здесь песок брать будете, - сказал он. - Ещё глину покажу.

Он пошёл дальше вдоль берега. Анатолий попробовал воду в речке.

- Мы сюда отдыхать приехали?

- А что? - ухмыльнулся Кирилл. - Тебе тяжело, хочешь, я твой вёдра понесу?

Анатолий громыхнул вёдрами и побежал догонять мальчишку.

Мальчишка остановился в кустах в низинке. Кусты опустили в реку тонкие ветки. Они будто пили и не могли напиться. Осока шелестела под ногами, сухая и острая. Мальчишкины ноги покрылись белыми чёрточками. У Кирилла и Анатолия ноги были бледные, незагорелые. И от этого становилось тоскливо.

- В нашей деревне гончары жили, - говорил мальчишка не торопясь, с достоинством. - Горшки возили на ярманку. У нас глина звонкая. - Он остановился возле ямы, бросил в неё лопату.

- Тут брать будем. Потом за гравелем сходим.

- "Ярманка, гравель", - передразнил его Анатолий, взял лопату, стал копать, осторожно, как на археологическом раскопе.

- Зачем гравий? - спросил Кирилл, разминая в пальцах кусочек глины.

- Гравель для фундамента. Когда на электростанции агрегат устанавливали, мы с дядей Максимом заливали фундамент. Гравель хорошо цемент укрепляет.

- Да гравий же! - крикнул Анатолий и добавил потише, стыдясь своего взрыва: - Ты двоечник, наверное.

Мальчишка обиженно посмотрел на него.