Тишина

Каин схватил со стула полотенце. Бородачи из бассейна не сводили с них глаз.

Каин, шатаясь, отступал назад. Не отрывая от Каспера взгляд, он обернул вокруг бедер полотенце. Побрел по коридору. Каспер следовал за ним по пятам.

— Я ударил тебя, — кричал Каспер. — Я беру свой удар назад. Я целую тебя в лоб. Я сожалею, что снова потерял самообладание.

Каин справился с замком и распахнул дверь на улицу. Он скатился со ступенек и оказался на тротуаре.

Прохожие остановились. Рядом с ним оказалась женщина. На какое-то чудесное мгновение Касперу показалось, что это Аста Борелло. Это было бы великолепной синхронизацией.

Потом он увидел, что ошибся. И в каком-то смысле почувствовал облегчение. Когда космос начинает преподносить благоприятные стечения обстоятельств, важно, чтобы он не перестарался.

Каин прошлепал мимо женщины и пустился бежать по Бредгаде. Каспер помахал зрителям. И с поклоном отступил назад, в церковь.

Он вернулся тем же коридором, оделся, но на обратном пути остановился перед одной из маленьких кабинок. Лицо человека, лежащего в ванне, закрывала газета. Каспер вошел.

— Прошу прощения за беспокойство, — произнес он, — но меня привлек звук. Очень хочется в последний раз послушать ваши часы. А заодно заглянуть в вашу газету.

Человек убрал газету в сторону. Это был Вайдебюль. Оба они посмотрели на стул из тикового дерева, стоящий рядом с ванной, где на аккуратно сложенной одежде лежали его дорогие часы.

Юрист протянул Касперу газету, тот развернул ее на последней странице — там, где была таблица розыгрыша лотереи. Каспер достал билет, пальцы его двигались по строчкам, пока он не нашел свой номер: его билет выиграл. Он замер, наверное, на минуту.

— Мой билет выиграл, — констатировал он. — Шесть миллионов, это билет на восьмую часть, значит, я получаю семьсот шестьдесят тысяч. И я вынужден признать, что вот сейчас, несколько секунд назад, на короткое мгновение меня наполнила не благодарность к Божественному, а злость от того, что когда-то на Кампмансгаде я не вернулся к моему любимому судебному исполнителю Асте и не одолжил у неё тысчонку, чтобы купить полный билет, вы меня понимаете?

Юрист покачал головой.

— Жадность, — пояснил Каспер, — одно из самых каверзных препятствий на пути духовного роста. Но, слава Богу, в следующую секунду я почувствовал, как зазвучала сердечная молитва, и она продолжается, я молюсь святой Сесилии, не знаю, слышали ли вы о ней, это покровительница музыки.

За спиной Каспера что-то шевельнулось — в дверях стоял дьякон.

— Я прошу прощения за случившуюся сцену, — сказал Каспер, — но как вы можете пускать сюда такого мандрила, как Каин? Это выше моего разумения.

— Если какое-то место или пространство истинно божественно, — сказал дьякон, — то вход открыт для всех.

Трое мужчин посмотрели друг на друга. Каспер отметил, что он ошибался в Восточной церкви. Может быть, она в конце концов вместит и переживет современный мир.

— Это касается также и нашей знакомой, — спросил он, — матери Марии — настоятельницы Багсверда?

Дьякон ответил не сразу.

— Мы будем стремиться к этому, — произнес он.

Каспер сложил лотерейный билет.

— На этом билете есть несколько цифр, — сказал он. — Номера телефонов и всякое другое. И еще выигравший номер. Мне они больше не понадобятся. Там, куда я направляюсь.

Он засунул билет в нагрудный карман одеяния дьякона.

— Символический вклад, — сказал он, — в богоугодное дело интеграции строптивых дам.

Дьякон проводил его к выходу.

— Может, скажете пару слов благодарности? — спросил Каспер. — Это все-таки почти миллион.

— Пахомий Великий, — ответил старик, — примерно в 307 году путем Божественного откровения получил несколько монастырских правил, которые мы до сих пор соблюдаем. В откровении этом говорилось среди прочего, что если кто-то подает милостыню своим братьям и сестрам, то благодарить должен дающий.

Каспер и дьякон посмотрели друг на друга. Затем Каспер поклонился.

— Спасибо, — сказал он. — Вам. Восточной церкви. И Датской Государственной лотерее.

3

Он оставил машину на Нюбровай. Как и в прошлый раз. Но теперь он проехал мимо домов и спустился к берегу озера.

Он шел, едва передвигая ноги. Он похудел килограммов на пятнадцать. Жира совсем не осталось, даже на ягодицах. Синяки появлялись мгновенно, стоило ему лишь немного посидеть на стуле во время допросов.

Он нашел место в ограде напротив маленькой церкви с куполом, где монастырь не было видно из-за деревьев. Каким-то чудом он смог перетащить свое тело через забор на другую сторону. Но прежде чем встать и пойти дальше, ему пришлось отлежаться в траве минут десять.

Он вошел в главное здание через черный ход. Коридоры были пусты. Где-то вдалеке шла служба. Звучал Бах — одна из пасхальных кантат, та, где есть слова «Возрадуйтесь, сердца».

Где-то за этими звуками он услышал то, что искал.

Он поднялся на лифте в гостевой флигель. Их поместили в ту келью, которая когда-то была отведена ему. Когда он был монахиней.