Тишина

Однако подобное мнение разделяли не все. Дом детей располагался совсем недалеко от границы поселения, а потому нетрудно было услышать из леса волчий вой, гудевший посреди вчерашней ночи. Конечно, Федор не мог не предположить, что стаи бродят совсем рядом со стеной. А Дион всегда мечтал увидеть вживую дикого зверя. Не мудрено, что никакие правила и наказания не смогли бы составить конкуренцию такому давнему соблазну, как охота на настоящего, живого волка. Вылазка вышла недолгая – оборвалась она уже на границе Тишины, у секретного выхода в лес – старик-настоятель Лука с несвойственной ему сноровкой подловил Диона за несколько шагов до того, как тот успел выскочить в лес. Наказание последовало соответствующее – ночь в заброшенном колодце. Не самое приятное, но терпимое и вполне привычное. Расплачиваться за свое любопытство Дион давно привык. А вокруг оставалось еще столько секретов – немыслимые тайны хранила в себе родная Тишина.

Тишина не обозначается на картах; не отыскать ее ни в учебниках истории, ни даже в краеведческих исследовательских книгах. Самородный мир спрятан в центре большой страны. Мир людей, связанных особенной историей и особенной верой. Они не знают ничьих порядков и законов, существуют вне потока времени – они предпочли укрыться, застояться и спрятаться в ворохе древних традиций своего верования. Теперь, спустя почти сотню лет после закрытия Тишины от внешнего мира, потомки первых отцов уже и не знают той реальности, от которой с небывалым усердием оградился когда-то маленький осколок гордого народа.

Впрочем, здесь есть все, чего требует незатейливое мировоззрение тишинца; огромное озеро с двумя притоками речки разделяет маленький мир на две равные половины. С одной стороны – поля, ремесленные и главное – люди. Здесь содержатся второй, третий и четвертый округа. На другой же стороне – особые земли – первый округ, обитель приближенных к Высшему миру.

Федор и Дион выросли, как и все дети, в четвертом округе, где жили подле друг друга, не расставаясь, одиннадцать лет. Редкое и радостное событие прогремело в тот день, одиннадцать лет назад – рождение сразу двух детей от одной матери. Их решили не разлучать, несмотря на опасения волхвов о том, что два брата подле друг друга – два связанных одной кровью человека – нарушение важнейшей семейной догмы. Семья народа Тишины одна для всех: Верховный Жрец и Прародительница, отец и мать каждого, рожденного в стенах бескрайнего частокола. Кровные родители – лишь посредники, назначением которых является создание тела, в то время как душу создают верховные родители, общие для каждого. В Тишине всякий другому брат, и не может быть родство кровное превыше родства духовного.

Однако Федор всегда явственно ощущал это различие. Люди вокруг столь разноликие и пестрые, в то время как глаза брата – отражение собственных.

В раннем возрасте Диона и Федора путали между собой, а некоторые и вовсе считали, что это один и тот же человек: неуклюжая фигура с вечно спутанными черными волосами, падающими на плечи, которые быстро росли и всегда мешались, кололись, неровными кольцами вились у лица. Под густыми темными бровями мелькали глаза – свет луны – почти сразу что-то в них виделось бесноватое. Однако различать братьев все же удавалось. Явственно проступала и разная форма лица, и разные голоса, и с самых ранних лет совершенно разное поведение.

Впрочем, было еще одно весомое различие между двумя братьями. Различие это проявилось далеко не сразу, а лишь на седьмом году жизни, после чего мигом стихла всеобщая радость об одновременном рождении сразу двух здоровых юношей в селении. И бесноватость в детских глазах казалось жителям все более явственной.

Сколько не ходили знахарки за Федором – все было бесполезно. Помогали даже волхвы, но ни один обряд не мог изгнать невиданного порока. В случайные моменты мальчик вздрагивал, словно одержимый, дергал руками, распугивая как детей, так и взрослых поблизости. Все боялись заразиться бесовской одержимостью. Труду это не мешало, а потому Федора решили пощадить, оставить жить среди всех остальных детей в большом общем доме в четвертом округе. Однако женщины и старики продолжали недоверчиво глядеть на него – странная болезнь пугала, и среди людей гуляли слухи, словно даже во взгляде детском в минуты одержимости мелькали искры ночного демона. Если бы не благосклонное снисхождение волхвов, перевели бы давно одного из братьев в соседнюю землянку – место, где содержались все больные и юродивые.

II

На заре заключение Диона закончилось – на дно колодца спустили веревочную лестницу, и долгожданный путь к утреннему свету наконец открылся. На место холодного ночного светила в небо пробирался ярки      й огненный шар.