Тишина

Было странно представить себе жизнь без их надоедливого смеха, и как-то очень не хотелось, чтобы Агнию утащили русалки. Федора и Диона они итак не тронут: один юродивый, а второй сам по себе любую русалку изведет. А вот Агния уж слишком красивая для морского демона – на первый взгляд, лицо ее имело вид совсем неприметный: острый подбородок, большой рот, всегда смеющийся и с некрасивой щербинкой между зубов, по-мальчишечьи подстриженные до плеч волосы, спутанные в бесконечном множестве маленьких кудряшек. Однако что-то милое и очень родное виделось во всех этих неприметных чертах, вычурными мазками обозначавших прекрасную в своей живости картину.

Она была очень кудрявая. Арий знал – под мягкой овечьей шкурой скрывается буйный и неистовый вихрь.

Раньше он верил, что, став волхвом, непременно сможет изгнать из нее этот вихрь своими молитвами, но с каждым годом дружбы всем становилось ясно – вихрь жизни неистребим, он всегда сам собою вырывался из черноты больших красивых глаз. И что-то особенно прекрасное обнаруживалось в сердце этого вихря.

IV

После обеда все засобирались на озеро – купаться в русалочью ночь было опасно, а потому днем жители Тишины в преддверии гуляний разбредались по баням и водоемам. Во всех округах шумели приготовления к празднику.

Путь до речки лежал через второй округ – место, где проживали ремесленники и охотники. Мальчишки держали путь по широкой центральной дороге, окруженной по обеим сторонам ремесленными мастерскими. Арий как бы невзначай протянул:

– Скоро Агния будет жить здесь. Недолго уж осталось.

– Скоро? – усмехнулся Дион. – Два года еще целых! Да и чего ты так гворишь, будто нас эти округа совсем разлучат? Ведь никто не мешает нам всем вместе дальше дружить и после распределения.

Арий не посчитал нужным что-нибудь отвечать – Дион размышлял совсем как ребенок. Будущему волхву мир виделся куда сложнее, а беззаботность друзей только раздражала.

– Арий, когда волхвом станешь, расскажешь ты нам, что там, в Книге Книг? – сказал Федор. – Слыхал я, что волхвов грамоте учат. Завидно даже. В Книге Книг наверняка есть истории о том, кто живет за лесом.

– Уймись, Федор. Тебе же настоятель все рассказал сегодня, – вздохнул Арий. – К тому же, воспрещено в миру это таинство раскрывать. А тебе об грамоте и мечтать неведомо, куда уж до Книги.

– А ежли все равно до грамоты доберусь я? Уж поглядим, кто первый! У меня до Книги Книг есть мечта большая: что, ежли там больше сказано, чем нам толкуют? Знаете, ведь так устроен человек – верим мы каждому слову настоятеля Луки, потому что настырно убеждают нас, что правда это. Но что, ежли не правда? Что, ежли проверить?

– Юродивых грамоте не учат, – жестко отрезал Арий, порядком раздраженный этим разговором. Подобные суждения друга он воспринимал как личное оскорбление.

– И славно. Меньше знаешь – крепче спишь, – лениво поморщился Дион. Сложные загадки и пространные философствования он никогда не любил, а особенно они неинтересны были мальчику в столь нежном возрасте, когда мысли более волнуются предвкушением ночных плясок у праздничного костра.

После захода солнца народ стекался в первый округ. Лунная дымка убаюкивала небо, а на мостиках у озера летали расшитые цветастыми узорами юбки и рубахи, мелькали пышные венки на головах, и даже воздух в праздничную ночь становился будто бы совершенно иным. Молодые девушки пели плясовые и раздавали венки всем проходящим к месту празднества. Летние гулянья всегда отличались особой красочностью. Нитями голосов оплетался сумеречный островок людей, толпившихся вокруг деревянного столба в центре широкой поляны.

Русалочья ночь была ночью благодарения природы. Тишинцы признавали господство ее над всеми началами жизни, благодарили за дары лета и просили о щедрых дарах осени. Днем солнце восходило необычайно высоко над землей, горело вестником могучей силы предков. А ночь считалась самой сильной ночью в году. В эту ночь магия Тишины, по преданиям, питала столь сильную энергию, что в иных тенистых уголках ее свет можно было обнаружить простым человеческим взором.

В центре первого округа, самого священного места селения, был уже установлен громадный деревянный столб, на самом верху которого крепилось колесо с подвязанными к нему венками. Вокруг него и собирались люди – огромное полотно лиц, жителей всех округов, сгустилось в одно большое целое. По преданиям, в эту магическую ночь наравне с духами предков вылезали из своих убежищ черти и русалки, а потому принято было веселиться, смеяться и плясать, чтобы отпугнуть нечистых от священных земель. Люди не могут жить без танцев и веселья, да и им постоянно требуется напоминание о том, кто есть их истинное божество, кому следует посвящать свои песни и возносить дары.