Тишина

Константин после молчания заговорил:

– Да, Федор Иванович… Я бы очень хотел, чтобы вы видели тот момент, когда на бульваре началась давка. Я этого не забуду. Нет, не об этом я хотел… Можете ответить мне откровенно?.. Только откровенно. Как теперь будет?

– Врать бы научиться можно было, да не смог, таланту не хватило, - Плещей продул мундштук и усмехнулся. - Вот ты жив-здоров, вот я с тобой здесь сижу, а не где-нибудь в другом месте. Это главное. Понял ты, Костя? Время-то, дружище Константин, на месте не стоит. Не может оно стоять. Время - оно умнее нас… А синяки, брат, скоро пройдут! Скоро!..

И Константину в эту минуту показалось, что Плещей никогда не знал того одиночества, какое знал он все эти последние дни, и еще показалось ему, что в живых глазах Плещея, в его тяжелых плечах, распирающих поношенный пиджачок, в руках его, положенных на стол, были доброта и мужское спокойствие.

Константин проговорил:

– Скажите, Федор Иванович… Ответьте мне еще на один вопрос. Вы ведь давно в партии?

– С тридцать второго. А что?

– Нет, ничего. Это так…

– Ася! - позвал Константин, глядя на дверь в другую комнату. - Я голоден, как тысяча чертей! Ты слышишь, Ася? Мы ждем тебя. У нас гость.

– Я иду. Я готова.

"Что было бы со мной, если бы не она? - опять подумал он. - За что она любит меня?"

Из другой комнаты приближались шаги.