Тишина (СИ)

Эрик тяжело поднялся и вернулся на ту же койку, на которой лежал до прихода проверяющей, а его место заняла мулатка.

— Кара Джонсон. Так-так, объясните, почему вы пропали из поля зрения Общества так надолго?

— Я не пропадала, я проживала там, куда и была распределена.

— Вас же проинформировали, что после разрушения Лагеря, вы должны были зарегистрироваться в другом поселении.

— У меня не было возможности. В ближайших городах не было работы.

Брови дамы удивлённо поползли вверх:

— Милая Кара, её не было, потому что вы не потрудились обратиться в соответствующую инстанцию, а Общество не будет содержать тунеядцев. Следующая.

Подруга встала, пришел и мой черёд. Я подошла к кровати и села на неё. Мулатка не отходила.

Она не разговаривает, если вы хотите её допрашивать, дайте хотя бы бумагу с ручкой.

— Мисс Джонсон, мы как-нибудь сами разберёмся. Нам для диалога не нужна Ваша помощь. Вы свободны, — металла в голосе женщины становилось больше с каждым звуком, произнесённым ею, — итак, Василиса Район Сол Виндзор Рокотова, м-да вашей маме очень повезло, что она не попадала под ежегодную проверку, у неё были явные психические отклонения. Почему вы сбежали из дома? — она молча сидела и смотрела на меня, а потом всё-таки достала из кармана своего халата мой блокнот.

— Я хотела попутешествовать, после исчезновения моего мужа. Мне тяжело было находиться в селении, — написала я на первом листе и, вырвав, отдала его.

— Странное желание, при учёте того, что все проходимые вами тесты были хорошие, если не учитывать вашу немоту — я безучастно пожала плечами, — куда делся Ваш муж? — я повторила свой жест, — понятно, — она поднялась, оправила несуществующие складки на одежде, глянула на нас пренебрежительно и молча ушла.

— Поздравляю девочки! — уставившись в потолок буркнул парень.

— Все? — неуверенно спросила его девушка.

— А ты кого исключишь? — ядовитая улыбка растянулась на его лице.

Кара поникла и побледнела:

— Ну, хотя бы Ася…

— Угу, немая. Со странным именем. Давайте спать, изменить мы всё равно ничего не сможем, — сарказм в его речи постепенно превращался в горечь. Вскоре после его слов отключился свет.

Впервые, после того как я ушла из села, я столкнулась с нормально функционировавшими, в понятии Общества, комитетами. Это вам не Ормус, где каждый второй «выпал из поля зрения Общества», и где любого, кто попадал на службу выжимали до последней капли и выбрасывали, не сильно заботясь о том, лагерный он или просто безработный. Но меня правильность моего нового пристанища совсем не радовала. И не, потому, что теперь передо мной маячила смерть. Просто узнав об Обществе столько малоприятного, меня воротило от структуры, в общем, и от людей, живущих по его правилам. Меня воротило от тех, кто хоть чуть-чуть понимал, что же тут происходит на самом деле, хотя они, наверное, даже не задумывались о последствии своих действий.

На утро нас всё же накормили. Еда была пресная и пахла плесенью.

— Долго мы тут будем торчать? — спросил юноша у одного из надсмотрщиков. Он выглядел всё хуже и хуже, складывалось ощущение, что чем ужаснее он себя чувствовал, тем более ехидным становился.

— В обед за вами придёт машина, — без эмоций ответил мужчина и закрыл дверь.

— Ммм мы поедем! Это просто замечательно! Я-то уж думал, что по дороге кони двину!

— Эрик и без тебя тошно, — огрызнулась мулатка.

Разговаривать смысла не было. Мы осознавали, что сбежать из Лагеря почти нереально, оставалось надеяться на то, что нас освободят повстанцы. Хотя, надо заметить, надежда была наиглупейшей.

35

Охранник не обманул, через полчаса после того, как нам кинули обед, по-другому зашвыривание тарелок с какой-то бурдой в окошко у основания двери, назвать было нельзя, опять появилась вчерашняя врачиха. Сегодня её физиономия излучала презрение, как если бы мы были тройкой лабораторных мышей.

— На выход, — процедила она сквозь зубы.

— А вы не хотите вернуть нам вещи? — поинтересовалась подруга, в ответ Эрик расхохотался, чем вызвал улыбку у нашей «милой» надсмотрщицы.

— Ты бы лучше, сначала, у своего приятеля поинтересовалась, чем всякие глупости спрашивать, — хмыкнула она и покинула нас, оставив на попечение шкафообразных стражей.

Эти безликие товарищи конвоировали нашу компашку до машины. Грузовик с полностью железным кузовом, высота потолка которого не позволяла выпрямиться, стоял у самых ворот завода. В нём не было ни щелочки, за исключением неплотно прилегающих створок, на которые навешивались пара замков, и хотелось верить, что ехать нам придётся недолго, иначе мы попросту задохнёмся. Нас загрузили в эту основательно промёрзшую тюрьму, в которой можно было сидеть исключительно на полу, и закрыли. Кара нащупала мою кисть и сжала в своей горячей ладони. Через пару минут автомобиль тронулся, увозя нас в неизвестность, потряхивая на ухабах.