Тишина в Хановер-клоуз

Остаток вечера стал для Эмили настоящим кошмаром. В кухне царил хаос — кухарка руководила приготовлением и подачей дюжины разных блюд. Мэри суетилась с тестом, подливками, соусами и пудингами. Реддич был занят в погребе и в столовой, где прислуживал Джон. Альберт непрерывно сновал туда-сюда. Нора принарядилась и расхаживала, шелестя юбками и командуя служанками; ее белоснежный кружевной фартук колыхался, как бурное море. Прим погрузила руки по локоть в раковину и пыталась приступить к мытью посуды, хотя бы кастрюль, но как только она заканчивала одну гору, на нее тут же сваливалась другая. Все были раздражены, а ужинали на ходу, когда выдавалась свободная минутка — холодным пирогом с дичью, который не вызывал у Эмили никакого аппетита.

Это не входило в ее обязанности, но Эмили помогала убирать грязную посуду, мыть и вытирать бокалы, доставать чистые приборы и тарелки. Она не могла пойти спать, оставив Мэри, Прим и Альберта с этой горой посуды. Кроме того, ей были нужны союзники, и чем больше, тем лучше. Миссис Кроуфорд — явный враг, поскольку дворецкий недвусмысленно выразил свое отношение к новенькой. Нора ревновала и называла ее «герцогиней», а Эдит не скрывала презрения.

Было уже без четверти час. Ветер завывал снаружи, выискивая малейшую щель или приоткрытую дверь, чтобы послать пронизывающий сквозняк. Когда Эмили преодолела последний лестничный пролет на чердак и проскользнула в свою маленькую промерзшую комнатку, в стекло барабанил снег с дождем. Горела всего одна свеча, а постель была такой холодной, что на ощупь казалась влажной.

Эмили сняла верхнюю одежду, натянула ночную рубашку прямо на белье, откинула одеяла и забралась в постель. От холода она дрожала всем телом, а на глаза невольно навернулись слезы, несмотря на решимость держать себя в руках. Эмили уткнулась лицом в ледяную подушку и плакала, пока не заснула.

Глава 6

В этот раз Шарлотте удалось сдержать свое изумление и тревогу, когда она узнала от Джека Рэдли о невероятном решении сестры под чужим именем наняться прислугой к Йоркам. К счастью, Джек приехал с визитом сразу после полудня, и у нее было достаточно времени, чтобы взять себя в руки к приходу Питта, который вернулся домой после шести. В результате он ничего не узнал и пребывал в счастливом неведении относительно Эмили, полагая — вместе с высшим обществом, — что она, как и положено вдове, сидит дома.

Томас очень переживал из-за смерти Далси, не только потому, что девушка ему понравилась, но и потому, что считал себя виноватым. Он пытался убедить себя, что это неблагоразумно и что Далси вполне могла выпасть из окна случайно, и все это просто одна из многочисленных домашних трагедий, какие случаются каждый год. Но не мог избавиться от страха, что если бы девушка не рассказала ему о странной женщине, появлявшейся в доме, и о пропаже драгоценностей и если бы он не проявил беспечность, слушая ее при открытых дверях библиотеки, она могла бы остаться жива.

Поначалу Питт не сообщал о смерти горничной Балларату, уверенный, что тот сочтет ее просто несчастным случаем, не имеющим отношения к делу. Ему не хотелось рисковать — начальник мог запретить ему расследовать гибель девушки.

Размышляя о женщине в пурпурном, Питт все больше убеждался, что должен выяснить ее личность, прежде чем сможет дать ответ Министерству иностранных дел относительно репутации Вероники Йорк а также ее пригодности на роль жены подающего надежды дипломата, и его решимость хранить молчание ослабевала.

Два дня спустя вызов к Балларату застал его врасплох.

— Послушайте, Питт, похоже, вы не слишком продвинулись в деле Йорка.

Балларат начал разговор с критики. Он стоял у камина, грея тыльную сторону ног. В каменной пепельнице на его столе дымилась вонючая сигара. Рядом стояла маленькая бронзовая фигурка льва: животное присело на задние лапы и подняло одну переднюю.

Напыщенный болван, сердито подумал Питт.

— Все шло весьма успешно, пока не убили моего главного свидетеля, — вслух сказал он, с опозданием сообразив, что совершил оплошность.

Лицо Балларата помрачнело, щеки стали пунцовыми. Он заложил руки за спину и слегка раскачивался, перемещая вес тела с носков на пятки. Балларат загораживал собой камин, не пропуская в остальную часть комнаты тепло, которого жаждали мокрые сапоги и штанины Питта.

— Свидетеля чего, черт возьми? — раздраженно спросил начальник. — Вы хотите сказать, что в конце концов раскопали нечто скандальное о Йорках, а человек, который их передал, убит?

— Вовсе нет, — возразил Питт. — Я имею в виду убийство. Если у них есть любовники, то это их личное дело, а полиция тут ни при чем. Но Роберт Йорк был убит, и наша обязанность раскрыть преступление, чего мы до сих пор не сделали.