Тиски доктринерства

Уэнтик быстро оделся и, выглянув в окно, увидел Масгроува, который беседовал с группой людей. Их было двенадцать, одетых в такую же нейтрально серую одежду, что и Масгроув. Несмотря на отсутствие знаков различия, в ней безошибочно узнавалась униформа. Каким бы целям ни служила эта одежда, она явно не подходила для здешнего климата.

Он видел как люди погрузили на высокобортный дизельный грузовик несколько ящиков.

Уэнтик спустился вниз и присоединился к остальным. Люди, явно видевшие его впервые, смотрели с нескрываемым любопытством. Масгроув что-то сказал и они забрались в набитый снаряжением крытый кузов.

Он угрюмо взглянул на Уэнтика.

– Вы готовы?

Уэнтик кивнул и они вдвоем забрались в кабину, где уже находился водитель.

Уэнтик оказался между Масгроувом и водителем на кожухе, закрывающем двигатель. Ноги ему пришлось поставить на коробку передач.

Водитель положил локоть на раму открытого окна и они медленно покатили по пыльным улицам. Было лишь восемь часов утра.

У берега реки грузовик остановился и Масгроув направился в контору переправы. Через несколько минут заработал двигатель старинного парома на воздушной подушке, который переправил их через реку на лишенный жилых строений берег. Прямо из воды поднимался скат, выходивший на пустынную автомагистраль, проложенную сквозь глухой лес. Как только грузовик оставил паром, тот грациозно развернулся и в облаке белой пыли направился через реку к городу.

Черная прямая полоса дороги шла по равнине строго на юг от Порта-Велью.

– Куда ведет эта дорога? – спросил Уэнтик.

– В Боливию, – односложно ответил Масгроув, потом добавил, – Так далеко мы не поедем.

Они действительно проехали по дороге не более пятидесяти километров, а затем по команде Масгроува водитель повернул налево и грузовик покатил по узкому шоссе. Движение сразу же стало казаться Уэнтику значительно более опасным.

Время от времени они проезжали крохотные деревушки, где полуголые дети бежали по деревушке и размахивали руками. Даже сейчас, в конце 1970-х годов, думал Уэнтик, есть еще на земле места, где механическое транспортное средство – диковина.

Становилось все более жарко и даже задувавший через открытые окна воздух не делал пребывание в кабине более приятным. Около полудня они остановились перекусить и напиться, затем тронулись дальше. Уэнтик понимал, что они выбираются из относительно цивилизованной равнины, окружающей Порта-Велью, направляясь к подножью высокого плато в массиве Мато-Гроссо.

Ближе к вечеру Масгроув (который большую часть жаркого дня пребывал в задумчивом молчании) сунул руку в карман, достал множество раз сложенный клочок бумаги и протянул его Уэнтику. Бумага была грязной, захватанной пальцами. Уэнтик развернул ее и стал читать.

Элиасу Уэнтику:

Вы, вероятно, недоумеваете по поводу характера вашего путешествия и его связи с фотоснимком, который я вам показывал. Могу лишь попросить набраться терпения. Подавляющая часть наших так называемых знаний о районе Планальто в значительной степени умозрительна, но многое в его природе говорит само за себя. Машина на той фотографии – из района Планальто; я сам делал съемку во время одной из предыдущих экспедиций. Вы узнаете много больше сами, когда окажетесь на территории этого района.

Не расстраивайтесь так из-за поведения Масгроува. Временами он выглядит немного не в своем уме, но вреда он вам не причинит. Как бы там ни было, я обязал его доставить вас в целости и сохранности, поэтому спрошу с него, если ваша безопасность окажется под угрозой.

Ваш преданный слуга, К. Эстаурд.

– Вы прочли это? – спросил Уэнтик.

Масгроув улыбнулся.

– Да. Эстаурд сразу же запечатал письмо, полагая, что я не стану его вскрывать.

Уэнтик еще раз взглянул на клочок бумаги. Последняя совершенно неофициальная фраза письма весь вечер не выходила у него из головы. В ней был какой-то насмешливый подтекст, словно Эстаурд заранее догадывался о примирении Уэнтика с обстоятельствами.

Хихиканье сидевшего рядом Масгроува подливало масла в огонь его дурных предчувствий.

* * *