Тисса горит

— Итак, говоришь, под свою ответственность? — переспросил Лаци.

— Главное не в этом, ребята, — заметила Вера. — Мы должны поставить новые вопросы. Заработная плата, рабочее время, жилищная политика, налоги — вот вопросы, которые мы должны поставить.

— Не совсем так. Если до сих пор мы занимались исключительно большой политикой и каждой своей листовкой вновь объявляли мировую революцию, вовсе не следует впадать в другую крайность. Допустим, речь идет о снижении безработицы. Мы не должны замалчивать, что одна из главных причин — это перевод заводов из Словакии в Венгрию, потому что у нас рабочая сила дешевле. Социал-демократы правы, приписывая уменьшение безработицы себе: снижение зарплаты — это действительно их заслуга. Одним словом…

Андрей говорил обычно так, как будто читал лекцию. В начале речи вставал; кончив говорить и сделав широкий жест, садился. Но сейчас он не ушел сесть, Тимар перебил его.

— Постой-ка, постой-ка! Я теперь каждый второй или третий день пью пиво. Это говорит не только за то, что я становлюсь пьяницей, но и за то, что я прилично зарабатываю. Иными словами…

— Иными словами, мы должны признать, что некоторые отрасли промышленности — как, например, обувная промышленность — защищаются высокими пошлинами. Это опять-таки идет за счет других слоев рабочего класса.

— Да, да, — кивал головой Лаци. — Это так. Но, я боюсь, мы сами себя обманываем: мы упускаем из виду, что огромное большинство рабочих в этом не разбираются. Они заинтересованы лишь в получении работы.

Андрей хорошо продумал свою мысль, и возражения его не смутили. Он как будто даже обрадовался этим возражениям. Отвечал спокойно, неторопливо.

— Мы должны признать, что настоящая конъюнктура — временное явление. Если не сказать — минутное. Вскоре наступит кризис, куда более жестокий, безработица, равной которой еще не было.

— Постой-ка! — снова перебил его Тимар и тоже поднялся.

После него говорил Лаци.

Мартон также подал несколько реплик.

Порядок дискуссии нарушился.

Агитация, направляющая массы к конечной цели, открыла новые возможности. Гости Веры не сразу осознали это, но они почувствовали важность новых задач и страстно спорили о самых мельчайших деталях предстоящей работы.

Бледное лицо Андрея порозовело.

Вера молча прислушивалась к спору. Когда она наклоняла голову, прядь волос нависала на глаза. Потом, словно ей надоело слушать пререкания, подсела к письменному столу, спиной к спорящим. Те не унимались. Трое — все с большим жаром. Андрей — с неизменным хладнокровием.

— А ты ничего не скажешь? — обратился Андрей к Вере.

В соседней комнате часы били двенадцать.

— Хорошо, что еще не забыли о моем существовании, — пошутила Вера.

Она встала, улыбаясь посмотрела в блестевшие от возбуждения глаза товарищей, потом, сделав серьезное лицо, быть может, даже слишком серьезное, опустила глаза.

«Совсем монашенка», — подумал Мартон.

— Пока вы тут спорили, я составила листовку. Проект, разумеется.

Если Вера рассчитывала на эффект, она ошиблась. Один лишь Мартон соскочил с места. Остальные, видимо, нашли это вполне естественным.

— Ладно, — сказал Андрей. — Читай. Но только тихо. Твои хозяева скоро вернутся. — И с принужденной улыбкой добавил: — Ты, верно, у них научилась играть комедию.

— Я очень рада, что мои хозяева — актеры: по крайней мере до полуночи мы одни в квартире. Итак, слушайте!

Вера читала нервно. Лицо ее раскраснелось. Когда она кончила, слово взял Андрей. Он раскритиковал проект Веры в пух и прах. Тимар проект одобрил, дополнив его несколькими практическими поправками. Видно было, что он работает на производстве. Лаци и Мартон поддержали Веру. Андрей защищал свою точку зрения, но шаг за шагом принужден был сдавать позиции. Приняли только несколько его поправок.

Было уже три часа утра, когда Тимар наконец ушел.

Утром Тимар и Лаци, совсем разбитые, садились за свой рабочий стол. Тимар то и дело протирал глаза, стараясь отогнать дремоту.

Шульц неодобрительно качал головой:

— Выпивали, что ли?

— Допустим, — согласился Тимар.

— Бооди тоже был с вами?

— Что вы, что вы!

— Чорт возьми, куда же он запропастился?

Из производственного процесса Тимар усвоил только несколько мелких деталей. Он не знал ни одного приема, кроме того, которым сам пользовался. Теперь, когда Бооди — впервые за все время пребывания Тимара на фабрике — не явился, сразу же возникло затруднение. Работу Бооди распределили между Шульцем и Лаци. Тимару, самому слабому из всех, пришлось задержать свою работу. Он стал нервничать.

— Побольше хладнокровия! — подбадривал его Шульц. — Когда что-нибудь неладно, вот тут-то и нужна выдержка. Когда все в порядке, нервничай себе на здоровье!..

После обеда ребята разгулялись и пришли в отличное настроение. Зато на старика напала хандра.

— Что за чорт! Что могло случиться с Бооди? За девками как будто не бегает. Вряд ли и заболел. Нашего брата болезнь не так-то легко сваливает с ног… Разве с ребенком что случилось?