Титан

Туман таял на глазах. Всё чаще и чаще Света ловила на себе обжигающие лучи белого солнца, пробивавшиеся через серую пелену. Они быстро дошли до депошки. И Света ужаснулась увиденному.

— Это он? — спросила она, разглядывая криво висящую на одной петле тяжеленную дверь. — Он так дверь оторвал?

— Да, это он, он приходил сюда ещё пару раз, мне кажется, он немного… раздражительный.

— Немного…, — прошептала Светлана, глядя на мятое железо двери. И у неё не осталось сомнений, что план, предложенный Лю Цинем, — единственно-правильный. — Я пошла за огнём.

— Не забудьте надеть на руки те защитные предметы, — напомнил ей Лю Цинь.

— Да, да…

Света заходит в депошку, на ходу скидывая рюкзак и доставая оттуда огромные перчатки из толстой резины. Она открывает комнату Лю Циня, Синекожий эту дверь не сломал, и Светлана входит в полумрак.

Казалось бы, Чёрное пламя не должно быть видимо в темноте, но его прекрасно видно. Она видит два колеблющихся лепестка в углу, на куче полусгнивших останков. Света подходит к куче, присаживается. И ищет глазами то, на чём можно унести пламя. Сначала берёт что-то, но это оказывается слишком массивной частью какого-то трупа, да ещё и скользкой. Тогда она берёт то, на чём пляшет второй язычок пламени. Ну вот, это часть чьей-то длинной ноги… Это часть высохшей ступени синего мальчика, на пальцах которой живёт чёрный лепесток Неугасимого огня. То, что нужно. Света поудобнее берётся за него и встаёт. Встаёт и идёт к выходу… И что-то пинает, не разглядев предмет в полумраке. Это что-то, подпрыгивая и стуча по полу, катится к открытой двери, туда, где достаточно света. И это что-то попадается ей на глаза и заставляет девочку остановиться.

Какая-то мерзость. Что-то угловатое, некогда живое, а сейчас грязное от налипшего на него мусора и песка. Она хотела уже пройти мимо и выйти из депошки, но остановилась… Ёкнуло сердце… Это, кажется, так называлось. У девочки по спине пробежали мурашки, она даже не хотела думать о том, чем этот неприятный предмет мог являться. Но оторвать глаз от него не могла, не могла, потому что он напоминал ей кое-что. Кажется, это был… небольшой, продолговатый, ещё розовый череп. Небольшой, недавно, но тщательно обглоданный череп какого-то существа… с ярко выраженными верхними клыками. Что это? Чей это череп? Девочка боялась себе признаться в этом, но она почти не сомневалась в том, кому принадлежит это часть скелета. Светлана чувствовала, что это… собачий череп. Она никогда не видала собачьих скелетов, но почему-то была уверена, что эта часть скелета принадлежит именно собаке. И какой собаке принадлежал череп, девочка, кажется, знала. Она молча подняла его. Череп не был лёгким, из него не выели мозги пса. Поглядела на него секунду и…

«Неужели он их съел?»

Света не заплакала. У неё внутри всё смешалось. Горькое, горькое ощущение обиды вперемешку со злостью и острым чувством, что её предали, захлестнуло девочку. Ей вдруг стало понятно, почему и, главное, чем у Любопытного так испачкана одежда.

— Мои собаки! — беззвучно прошептала она. Саске и Сакура. Она вспомнила их, и по её щеке покатилась слеза.

Но она поспешно вытерла её, так как услышала снаружи:

— Человек Светлана-Света, туман рассеивается. Надо поторопиться.

«Надо поторопиться, надо поторопиться!».

Но что ей сейчас делать? Начать выяснять отношения с этим противным, воняющим чем-то неприятным существом, что всё время помогало ей и спасало её? Нет, нет, она тряхнула головой. Не сейчас. После, всё после. А пока Света, не раздумывая, кидает череп себе за спину, в рюкзак. И идёт на улицу, неся в руке высохшую часть тела синего мальчика, на которой сейчас подрагивали два чёрных лепестка пламени.

— Вы очень долго, — сказал Лю Цинь, — туман уже заканчивается, а нам ещё искать хорошее укрытие.

Светлана ничего ему не ответила, она бросила взгляд на заскорузлую ткань рубашки Любопытного и отвернулась, едва не заплакав. Но сдержала слёзы и сказала:

— Я знаю в развалинах хорошую щель, это недалеко от церкви, — произнесла Светлана, аккуратно держа огонь подальше от себя, так как после тумана подул первый утренний ветер.

— Прекрасно, тогда нам лучше пойти туда.

Когда девочка соскочила с серебряного мха, на асфальт, она увидела собаку. Это была Сакура. Сакура всегда была немного пугливой, но Света уже привыкла, что и Сакура, вслед за храбрым Саске, бежала к ней, когда видела её. Но на этот раз Сакура только усиленно виляла хвостом и слегка потявкивала, но к Свете не шла. Держалась метрах в пятнадцати.

— Почему она не идёт к нам? — спросила Света скорее у самой себя, чем у Лю Циня, она старалась не глядеть на Любопытного и его одежду.

— Человек Светлана-Света, мне кажется, что сейчас не время это выяснять, — ответил ей Лю Цинь.

— Да, не время, — сказала Света и пошла вдоль забора к Гастелло, она хотела вернуться туда, где эта улица пересекала улицу Ленсовета.