Титан

Девочка полезла в рюкзак и достала оттуда огромные резиновые перчатки. Фиолетовая надпись на них гласила: «Защита. Класс 2. ГОСТ». В любую из перчаток она запросто могла засунуть обе своих руки. Внутри было немного липко и жарко. Но лучше такие, чем никаких. Куртку она надевать не стала, ни рюкзака, ни палки тоже не взяла, ей хватит и тесака. Так и пошла стаскивать трупы. Отодвинула засов, открыла дверь и прежде всего увидала их. Солнце, выкатывающееся из-за развалин, растопило туман окончательно. Аглаи теперь тут нет, девочка чувствует себя спокойно, может быть, даже спокойнее, чем в реале. Но всё равно она оглядывается по сторонам. Мало ли… Медуза может тащиться где-то поблизости.

Собаки. Саске и Сакура были тут. Это порадовало Светлану; странно, она хоть и не думала о них, но наделась, что ещё увидит этих молодых животных. И увидела. Они лежали почти под висящими на заборе телами, и перед ними были обглоданные кости. Собачки тут неплохо устроились, отъедались на халявной падали. А ещё на заборе сидела чуть ли не дюжина мокрых птиц, они обклёвывали трупы сверху. И жуки-кусаки уже добрались до дармовой тухлятины.

— Мы вовремя приняли решение, — говорит голос, — иначе от этих тел в скором времени мало что останется.

— Даже костей не останется, — Светлана вспомнила, что осталось от синих мальчиков на заборе в прошлый раз.

Она подошла к забору и подняла голову, думая, с какого тела начать, и тут произошло удивительное, одна из собак, девочка Сакура, медленно, чуть побаиваясь, подошла к ней совсем близко и понюхала бедро девочки. Свету это очень, очень удивило. Ведь собаки были дикими животными. А тут вон как… Светлана, почти не дыша и стараясь не делать резких движений, медленно стянула с руки резиновую перчатку.

— Ну что, что ты…, — Света осторожно прикоснулась к голове собаки, очень жалея, что у неё нет ничего вкусненького для неё. — Не боишься меня? Нет?

А собака стала нюхать руку девочке, левую, как раз её чёрные пальцы. Нюхала долго, а Света не убирала руку, давая собаке разобраться с запахом, до тех пор, пока Сакура не стала лизать пальцы, так старательно, как будто пыталась слизать с них черноту.

— Молодец, молодец, — хвалила собаку Светлана, — хорошая собачка.

Доверие этой молодой собачки очень тронуло девочку. И она опять жалела о том, что у неё нет с собой никаких вкусняшек. Впрочем, Светлана решила, что как только закончит с переноской трупов в дом, она покормит собак жуками из-под камней.

— Это удивительно, — заговорил голос; конечно, он всё видел, — вы, Светлана-Света, кажется, умеете ладить с низшими существами, это очень ценное умение, оно пригодится нам в будущем, когда я закончу фазу материализации и перейду к фазе набора массы.

Девочка замерла: он, что, собирается съесть собак? Нет, нет… Так не пойдёт.

— Лю, вообще-то их нельзя есть, ну, то есть, употреблять, это собаки, их не едят, — девочка, конечно, слышала, что корейцы и китайцы едят собак, но Любопытному об этом знать не обязательно.

— Их нельзя употреблять? Они ядовиты? — уточнил голос.

И Свете эта мысль показалось разумной.

— Что-то типа того, они несъедобны, — сказала она. — У нас их не употребляют, а ещё они считаются друзьями человека.

— Друзьями? — не понял голос. — Что это значит? Вы можете объяснить этот термин?

— Ну вот мы, кажется, уже друзья.

— Мы с вами друзья? Значит… Я понял, это индивидуумы, объединённые между собой взаимными обязательствами.

Света немного подумала и пришла к выводу, что это не совсем то, что она думала о слове «друзья», и ей захотелось всё объяснить ему, насколько она сама это понимала.

— Нет, друзья — это существа, которым друг с другом прикольно, — тут и Саске осмелился подойти к Светлане. Он тоже стал нюхать руку девочки, и та погладила его по голове.

— Прикольно? — это слово было явно Любопытному незнакомо.

— Ну или которые друг друга любят, — пыталась объяснить Света.

— Любят. Угу, это производный термин от слова любовь. Я слышал об этой концепции. Примитивная и нелепая концепция иллюзорных, необъяснимых привязанностей, зачастую основанных на инстинкте воспроизводства и продвижения своего генного набора.

Девочка открыла рот, но ничего произнести не успела. Лю закончил этот разговор:

— Впрочем, я ни в коем случае не навязываю свои парадигмы и готов уважать ваши верования, даже если они, на мой взгляд, и выглядят несколько гротескно.

Куча непонятных, неслыханных девочкой слов не скрыли от неё смысла сказанного. Света даже обиделась немного на Любопытного за слово «гротескно», но спорить с ним не стала.

Она наконец оставила собак.

— Всё, не мешайте.

Надела свои гигантские перчатки и взялась за дело. Не сразу, конечно, сначала глубоко вздохнула и, как ни странно, сладковатого запаха тухлятины не почувствовала, солнце и ветерок быстро вялят мертвечину, и она не так воняет, как могла бы, но всё равно таскать всё это, да даже прикасаться к трупам было неприятно. Но делать было нечего, никто за неё этого сделать не мог.