Титан

Один германский офицер, лейтенант в форме эсэсовца Вернер Герцер, видел это представление уже девять раз и прослыл завсегдатаем «Семирамиды». Он был молод, красив, имел чудесные белокурые волосы. В 1936 году на Олимпийских играх в Берлине Вернер Герцер выступал как гимнаст. В «Семирамиде» его знали не только все официантки и гардеробщицы, но и лично хозяйка ночного клуба Диана.

— Он милашка, — говорили о нем.

Но всем также было известно, что штурмфюрер Герцер являлся командиром расстрельной команды из Форт-де-Винсенн. В его подразделении была сильная «текучка кадров». Участие в казнях психологически травмировало солдат. Но Герцер оставался бессменным командиром вот уже год.

Он любил свою работу.

Генерал Карл Генрих фон Штюльпнагель был военным комендантом оккупированной Франции. Это был родовитый интеллектуал, сердце которого никогда не лежало к нацистской идеологии, и он считал, что между Францией и Германией в сущности нет никаких политических различий. Он жил на авеню Малахофф, во дворце Марбр Роз (Мраморной Розы), который принадлежал миссис Флоренс Гулд, наследнице одного из самых крупных американских состояний. Во время всего периода оккупации миссис Гулд устраивала роскошные ленчи по четвергам, на которые приглашались именитые и высокопоставленные немцы и французы. Генерал фон Штюльпнагель реквизировал отель «Рафаэль», что на авеню Клебер, и разместил там свой штаб. В этом отеле в апартаментах шестого этажа и жил «второй немец» в Париже, отвечавший за внутреннюю безопасность в оккупированной Франции, генерал Фридрих фон Штольц.

Страстью Штюльпнагеля было изучение истории Византии. Он не одобрял грубого отношения оккупационного режима к французам и постоянно спорил с Берлином, возражая против казней участников движения Сопротивления и депортации евреев. Поскольку в этих спорах он всегда проигрывал, Штюльпнагель печально вздыхал и вновь обращался к своей любимой Византии, переваливая всю грязную работу на фон Штольца.

Генерал фон Штольц был младшим сыном саксонского обедневшего аристократа, а саксонцев в Германии издревле называли дурнями. Если Штюльпнагель действительно был человеком высокой культуры, то фон Штольцу вполне достаточно было пьянствовать под антисемитские песенки Лоры Дюкас. Низенький, кряжистый, рыхлый, с красным жирным лицом, бычьей шеей и в очках с толстыми стеклами, делавшими его дальнозоркие глаза в два раза больше, Штольц походил на мясника. И правда, если стройного, щеголеватого Штюльпнагеля парижане называли «щелкунчиком», то для Штольца нашлись только такие прозвища, как «живодер», «коновал» и «мясник». Этот пятидесятидвухлетний алкоголик, который так же, как и Гитлер, грыз ногти, был в ответе за пять сотен погубленных жизней французов в мрачном чреве Форт-де-Винсенн.

Сказать, что большинство парижан предательски сотрудничали с оккупантами, было бы так же неправильно, как и сказать, что большинство парижан являлись активными деятелями Сопротивления. Основная часть жителей столицы просто пыталась элементарно пережить лихую годину, перебиться со дня на день. Правило было одно: чем выше ты стоишь на социальной лестнице, тем лучше живешь и тем сердечнее у тебя отношения с немцами. Так что едва ли с приходом нацистов в Париж жизнь его богачей и знаменитостей стала хуже. Неплохо жил во время оккупации Пикассо. Не страдали и Кокто, Серж Лифарь, кинозвезда Арлетти, Шанель, Колетт и десятки других. Луиза де Вилморен, известная в Париже владелица отелей, так прославилась своими прогерманскими настроениями, что ее стали даже звать «Лулу-померанка». Многих французских женщин и гомосексуалистов галантные немецкие солдаты просто приводили в восторг. С другой стороны, парижская молодежь из «Колизея», самого популярного кафе на Елисейских полях, носила длинные нечесаные волосы и темные очки, тем самым выражая свое презрение по отношению к немецкой солдатне. Это были стиляги.