Титан

На удобной скамье, автоматически подстраивающейся под параметры сидящего на ней человека, в тени, под раскидистыми ветвями шелестящих листвой, сидел Профессор. Сквозь высокую крону деревьев с одной от него стороны, был виден высокий, прозрачный купол, за которым блестели звезды. Они мерцали в грифельной черноте космоса, казалось, в такт снующим по заданным траекториям, светящимся огням ботов. Или распадающимся искрами льдинок, от следов, берущих разгон, шаттлов. Но возможно, они мерцали согласованно с сигнальными огнями космических кораблей, убывающих и прибывающих с трасс, сквозь световые посадочные кольца, ведущие к гавани на Мире-Кольце.

С другой стороны от Профессора было видно сияние желто-красного карлика мини-Солнца. Оно, расходящееся лучами сквозь тончайшие бирюзовые соты сетки Паули, которая не позволяла ему коллапсировать, обеспечивало всю громадину станции энергией. Свет, излучаемый мини-Солнцем, хотя и был приглушен специальными фильтрами, но все же раскалял улицы ближнего к светилу тора, словно в жаркий полдень на Земле.

Хочешь, чтобы было сделано правильно, сделай сам. Профессор исповедовал это правило давно, и сейчас нужно было решить незначительную задачку. Профессор сидел на лавочке, которые во множестве были расставлены по аллее, тянувшейся, изгибаясь, вдоль кромки парка. Обмахиваясь документами, которые ему, по старинке, распечатали на обычной бумаге, со всеми схемами типового проекта “Элуна”. Это орбитальные станции для миссии на Титане, и таких станций было уже четыре. Он рассматривал схему доработок станции-лаборатории Элуна-2: два полушария разделенные словно большим кругом, по краям которых смонтированы два кольца метеоритных щитов, они словно веером складываются возле отсека двигателей. Нельзя отсюда забрать, здесь расход энергии строго рассчитывается когитором орбитала, для питания четырех двигателей. Им же формируется система гравитации встроенная в переборки всех палуб, таким образом, земная сила и логика притяжения, была обеспечена по всему орбиталу. Питание на нижней палубе системы натяжения вантов, тоже нельзя было трогать. Это были точно такие же тросы, как и на орбитальном лифте. Они были протянуты от энергоячеек на нижней, через центральную шахту до обсерватории на верхней палубе, минуя все внутренние отсеки, снизу доверху. От грузовых секций, через ремонтный блок и широкой системы, размещенной по центру орбитала, зоны приемки космических кораблей: от мелких флаингов и шаттлов, до среднетоннажных транспортников. Выше, через систему управления внутренними ресурсами станции, типа водоснабжения, мест нахождения сервисных роботов и мелких ботов. Через систему управления внутренними перемещениями и выходом на среднюю палубу к центру управления, где идет разветвление к рубке управления, и Центральным Постом, с одной стороны, и диаметрально противоположно расположенным отсеком двигателей. И еще выше, до фабрики “Синтетического будущего Человечества”, над которой располагались жилые блоки с выходом на самый верх, к обсерватории. Эти тросы позволяли стягивать верхнюю и нижнюю полусферы станции, как створки ракушки. Профессионалы из инженерно-конструкторского бюро, правда, заявляли, что если сомкнуть полусферы, да еще и щиты, формируя единый броневой пояс, да под L-полем, то с такой защитой можно и сквозь плотный метеоритный поток пройти с нулевыми повреждениями. На это, однако, и уйдет вся мощность так называемого энергоядра, состоящего из комплекса батарей, смонтированных в колонны. Вот их точно трогать нельзя. Медкомплекс Профессора, совмещенный с лабораторией “Синтетического будущего человечества”, без проблем обеспечивался энергией и даже была предусмотрена пара дополнительных колонн, с пьезоэлектрическими батареями. Но это резерв. А вот на добавленные в грузовую зону криокапсулы питания уже не хватало. Ими был забит почти весь грузовой отсек, превращенный в морозильник. И система испарителей, вкупе с кондиционированием, работала всегда на максимуме. Здесь не отнимешь ни ватта. Профессор морщился, читая документацию, ему не нравились расчеты. Хотя дело даже не в них, он поймал себя на мысли, что просто очень хотелось пить. Подтверждение заказа на очередную партию криокапсул для его орбитальной станции отняло последние капли сил в этом жарком, бесконечном дне.

Профессор подозвал к себе синтетика, раздающего из криптора прохладительные напитки. Неплохая женская реплика: убранные волосы, мягкий овал лица, худощавое, в целом, телосложение, движения плавные. Почти человек. С десяток крипторов на специальной панели и мерцающей голограммой “прохладительный напитки”

— Что есть из минеральных? — спросил Профессор. — Из марсианских?

— “Флегра” или “Ливия”, — ответила синтетик.

— А где раньше купол заработал? — поинтересовался Профессор.

— Конечно, над равниной Исиды. Это один из самых первых куполов Марса. И горы Ливии очень старые, вода там отменная. — выдала справку синтетический андроид.

— Отлично, мне один стаканчик “Ливии”, сделай с газацией…

— Вам сколько надо?