Титан империи 3

Ах, черт! Нужна еще одна таблетка обезболивающего и еще немного снотворного, чтобы закрыть уже глаза и проспать до самого Оренбурга. А там, наконец-то, дирижабль и дома.

Хочется надеяться, что капитан попадется адекватный и не будет потворствовать требованиям высокородных идиотов летать вокруг Самарского Осколка, чтобы посмотреть на Прорыв.

Не успел Горн как следует расслабиться, как раздался стук в дверь.

— Да какого?..

— Билеты, пожалуйста! — раздался голос за дверью. — Контроль!

— Какой еще нахрен контроль? — разозлился Горн. — Ты чего в электричке⁈ Забыл что это спецрейс?

— Билеты попрошу!

— А ну пошел прочь, мразь! — вскочил Горн и, громыхая по полу тростью, щелкнул замком и открыл дверь.

На пороге стоял человек в форме проводника.

— Такие порядки, — сказал он, поправляя фуражку.

— Ты охренел⁈ Ты знаешь, кто я?

— Знаю, — убрал руку проводник и оскалился.

И инквизитор Горн посмотрел в лицо инквизитору Горну.

Глава 21

После душа я почувствовал себя заново родившимся. Еще и побриться удалось. Красота!

А вот стоило выйти в купе, как тут же захотелось спать. И зверски.

Присмиревший Красавка сидел в кресле, глодал косточку и, позевывая, наблюдал за проносящимся за окном пейзажем. Гаму, начавшую слияние со Сферой, мы убрали подальше с глаз — «усадили» в кресло, а его задвинули в самый дальний угол и прикрыли занавеской. Оттуда уже минут двадцать сверкали голубые лучи и раздавались приглушенные стоны. Мы бы помогли некоснианке справиться со Сферой, но она наотрез отказалась принимать любую помощь.

— Куда ты? — спросила сонная Настя с дивана. — До Оренбурга еще полночи… Поспал бы лучше…

— Не могу, — сказал я, застегивая свежую рубашку. — Душно очень! Окно бы открыла.

— Они не открываются, я уже пыталась, — отмахнулась Настя и зевнула во весь рот. — Позови проводника. Может, у него есть лом…

Я подошел к окну и попробовал открыть. Похоже, заклинило! Вот тебе и Императорский поезд.

Блин, на свежий воздух и срочно!

— Пойду пройдусь и найду проводника, — сказал я и подхватил пояс с пистолетами. Хрен его знает, этого Ильинского. Может, он еще задумает стреляться.

На минуту я замешкался.

Был соблазн испытать подарок Сени, но нет. Мой «старый» клинок получше будет, а меч-душелов пускай болтается на подлокотнике кресла.

— Закрой за мной.

— Ага… ага… — она уныло спустила ноги на пол.

Да уж. Оказывается, и Супернастя умеет уставать. Хотя чего удивляться? Целый день на ногах, а там и машина Амальгамы, и переживания за брата — так еще и смертельная схватка с Федором. А потом бессонная ночь перед отъездом. Тут кто угодно будет клевать носом.

Когда дверь за мной защелкнулась, я вышел в тамбур. Там было чуть посвежее, но все равно довольно душно. Я попробовал открыть фрамугу, но она тоже не поддавалась.

Может, черт с ним с тем херовым бретером? Какая нелегкая меня несет надирать ему задницу?

Сейчас позову проводника, открою окно нараспашку и просплю до самого Оренбурга.

А вот, кстати, и будка проводника. Я постучался, но ответа не было.

Вокруг ни души, полумрак и еле слышный стук колес. Приглушенный свет давали только пара ламп на стенах. За окнами проносилась ночная степь.

Я постучал еще раз. И снова без ответа.

— Эй, — раздался голос сзади, и я оглянулся.

Мой противник стоял у стены. На его поясе висел меч, а еще он зачем-то нацепил шинель.

— Хорошо, что ты не трус, — ухмыльнулся он, посмотрев на мое оружие. — Хороший клинок. К концу нашей схватки будет мой.

— Твоя пилочка тоже ничего, но моя лучше. Можешь оставить ее себе. Я заберу лишь твои извинения.

— Посмотрим, кто будет извин…

— Хватит слов! Что это за место, где мы можем пошуметь без риска, что нас вышвырнут?

— Еще не догадался? — хмыкнул офицер, поднял руку и подпрыгнул. Наверху открылся люк.

— На крыше⁈

Мой будущий противник оскалился и исчез в люке.

— Долго мне тебя еще ждать?

— Так не терпится умереть? — покачал я головой и последовал за ним.

Сверху было небольшое пространство, вроде чердака, а за ним уже выход крышу. Стоило офицеру раскрыть второй люк, как порыв ветра мигом растрепал его идеально уложенную прическу.

— Ох, сука! — выпалил он, выглядывая наружу.

— Испугался? — подполз я сзади.

— Помалкивай! Как твое имя? Мне нужно знать, кого я буду сегодня убивать.

— Барон С. Давай-давай, шевели поршнями!

Ругаясь он вылез наверх и на полусогнутых полез вдоль крыши поезда. Порывы ветра раздували полы его шинели.

Выбравшись на крышу, я аккуратно закрыл за собой люк и выпрямился. Ветрище! Холод! И прямо в рожу! Ну хоть взбодрился.

Да уж, площадку для поединка Ильинский нашел ту еще — по центру вагона шла трехметровая полоса ровного металла, а дальше крыша скатывалась под уклон. Одно неверное движение, и от одного из нас останется только кусок мяса. Поручни на боковинах точно не спасут.

Ильинский нетвердой походкой дошел до середины вагона и развернулся. В его руках сверкнул обнаженный клинок.

— Ну что С.! — крикнул он мне, когда я остановился. — Не хочешь принести мне искренние извинения?