Титан империи 8

Миша ухмыльнулся. Ну сейчас они ему зададут! Тетя Настя она такая — палец в рот не клади.

Но ни мама, ни тетя Настя и не думали орать. При виде незнакомца глаза обеих округлились. Мама вовсе побледнела, а потом…

— Черт! — прыгнул к ней Женя и подхватил на руки. Ее глаза закатились.

— Мама!!!

— Чего орешь? — рявкнула на Мишу тетя Настя. — Не видишь, плохо ей? Живо, неси воды! Женька, ну ты обол… Господи, Женя, где ты пропадал…

* * *

— Вот так! — сказал Женя, положив маме на лоб компресс. Лежа на диване, она устало хлопала глазами и вглядывалась в его лицо. — Наверное, мне не нужно было появляться так…

Тетя Настя стояла рядом с Мишей и молча гладила его по волосами. Из коридора в окружении горничных выглядывал дядя Коля с близняшками Аней и Викой и маленьким Петей.

— Не извиняйся, — проговорила мама слабым голосом и сжала его руку. — Лучше иди поиграй с Мишей. А я что-то устала.

— Лучше мы пойдем в другую комнату.

— Не надо. Сделайте потише и играйте. Я хочу посмотреть.

— Мама, ты же говорила, что эта игра — гадость? — удивился Миша.

— Ну и что… — улыбнулась мама и закрыла глаза. — Я хочу видеть вас вместе. Играйте…

Миша нихрена не понимал. Нахмурившись, он вернулся к игре, но она что-то совсем не шла. Прошло полчаса, а он все никак не мог сосредоточиться.

Устав выбивать дерьмо из дружков Шрама, он обернулся. Женя сидел рядом с мамой. Они держались за руки и что-то шептали друг другу. Остальные стояли за спинкой и молчали

— Ты же вернешься?.. — вдруг спросила мама дрожащим голосом. — Ты же не…

— Нет. Я только в Москву и обратно, — улыбнулся Женя и легонько шлепнул ее по носу пальцем. — Хочу повидаться с ребятами из ГАРМа и заскочить к Амальгаме.

Миша фыркнул. Заскочит к Амальгаме? Он что, совсем куку?

— Меня не будет всего день. Насть, ты со мной?

Тетя Настя всхлипнула и кивнула.

— Как день? — приподнялась мама. — До Москвы ехать трое суток!

— Поверь, для меня это семечки.

— Мам! — ревниво заголосил Миша. — Да пускай идет куда хочет! Кто это вообще, ты так и не сказала!

— Миша, тихо! Скажу… Потом. Не сейчас. Да и вообще иди спать!

Мальчик хотел было поспорить: было всего-то шесть вечера! Какой спать? Может, она хотела сказать — иди делай уроки? Ах, не поймешь этих мам! Да еще и водят домой хрен знает кого…

Сделав уроки, мальчик страшно проголодался и пошел в столовку. Как раз звали к ужину.

Перешагнув порог, Миша встал как вкопанный.

Женя сидел во главе стола и лопал за обе щелки. Рядом примостилась мама с Настей и обе с таким видом будто обеих загипнотизировали. Да и служанки все никак не успокоятся. А дядя Коля вообще балбес балбесом!

Миша охренел. Хрен с ними со служанками! Ладно мама с тетей сошли с ума! Но этот гад сел на место папы! Этот стул всю его жизнь стоял свободным, и никто… Никому нельзя было… Даже Мише…

— О, вот и он! — посмотрел на него Женя и похлопал по месту рядом с собой. — Садись давай, шкет, а то уже все остыло.

Но мальчик не сдвинулся с места. Его сердце вдруг сжалось. И он все понял.

* * *

— Не смотрите Ей в глаза, не поворачивайтесь спиной. Если Она говорит — ни в коем случае не перебивайте, — бормотал у меня над ухом старый камердинер. — Если вы хотите обратиться к Ней, то говорите: О, Великая и Ужасная Матерь всех людей, позвольте мне, никчемному рабу, припасть к Вашей руке и выразить свое нижайшее мнение… и только потом высказывайтесь. Понятно?

— Угу.

Мы шли по бесконечному коридору, и каждые пять метров тут стояло по стражнику. Все они были одеты в черную броню и смотрели на меня сквозь прорези глухих шлемов. Повеяло силой. Ага, похоже, каждый из них рангом Магистр. Не ниже.

Гигантская Пирамида, выросшая в центре Москвы, была напичкана стражей. Ни одна муха не пролетит, ни один жук не проползет, ни один червь не пролезет — так сказала мне Настя, когда выбивала для меня аудиенцию с Ней.

С Великой и Ужасной Императрицей Всероссийской. С Амальгамой I Вечной.

Наконец, мы вышли во внутренний двор на вершине Пирамиды и пошли по огромному открытому пространству. В центре возвышалась гигантская лестница, а на вершине всем своим пугающим великолепием сверкал Дворец.

И именно в его стенах находилась моя милая скромная Гама.

— Ни в коем случае не подходите к Ней ближе белой черты на полу, — гудел камердинер как комар. — Если вы сделаете лишний шаг, то вас разорвет на части. Вам уже оставили место — как зайдете, сразу садитесь. Приближаться к Ее Священному Телу имеет право только Ее правая рука — гранд-герцог Красавкин, и члены рода Скалозубовых и Саблиных, но тоже в строго обозначенном порядке. Вы меня поняли?

— Угу…

Несмотря на все попытки Насти с Колей, признать во мне того самого Евгения Скалозубова так и не удалось — юридически, конечно же, а бюрократии в новоявленной Империи было выше крыши!

Так что пришлось оформлять меня как одного из старых героев войны, которому по выслуге лет положено одно пятиминутное чаепитие с великой и ужасной Императрицей.

Перед этим я хотел заглянуть к Герде… вернее к Верховному Судье Гертруде Михайловне, но туда также нужно было записываться отдельно.

Ладно, сначала Гама.