Титан: Возвращение (СИ)

Пользоваться плазменным дезинтегратором Ната меня научила. Вещица оказалась невероятно функциональной и полезной — это не оружие в чистом виде. Дезинтегратор являлся многофункциональным гаджетом. Прежде всего, это оружие: в режиме «самозащита» дезинтегратор с невероятной скоростью выстреливал ярко-желтый луч. Со слов Наты, в этом режиме дезинтегратор убивал любое живое существо, прожигая в нем дыру размером с кулак. Вторым рабочим режимом, был режим сварочного аппарата: вещица могла резать и варить сплав любой твердости. Имелся еще третий режим, своего рода «тепловая пушка», когда дезинтегратор выдавал направленный поток очень теплого воздуха. Со слов Наты, он использовался для сушки и обогрева вне космического корабля, а также для заготовки образцов растений и животного мира, если таковые попадутся на необжитых планетах во время экспедиций. Интенсивность и ширина потока воздуха регулировалась в зависимости от поставленной задачи.

Сам по себе интегратор напоминал размерами и формой пачку сигарет, при нажатии на боковую поверхность выдвигалась удобная ручка. Режим использования и интенсивность регулировалась небольшой шайбой расположенной в выдвижной рукояти, там, где обычно у пистолетов бывает спусковой крючок. Аппарат имел маркировку ПДМ-2, что расшифровывалось как «плазменный дезинтегратор многофункциональный второй модели». Страна изготовления: Уния Славянский Союз.

Я оценил эффективность дезинтегратора, выстрелив в ледяной торос: часть тороса просто разлетелась на куски не выдержав температуры, в оставшейся части образовалась сквозная дыра. Единственный минус этих «бластеров» — малый срок действия работы вне зоны питания от космического корабля. Ната так и не сумела мне объяснить, каким образом дейридиум спасательной капсулы дает энергию нашим скафандрам и дезинтеграторам. Вне зоны покрытия космического корабля дезинтегратор мог быть использован всего несколько раз, в зависимости от выполняемой работы. Самым энергозатратным режимом была сварка или резка металлов.

Первый день моей охоты оказался безрезультатным, хотя на льду я наткнулся на остатки тюленя или нерпы. Кто охотился, догадаться нетрудно: на снегу остались огромные следы когтистых лап. Белый медведь мог бы практически решить проблему одежды: его шкуры хватит для нас двоих, не говоря уже о мясе. Но ровное белое полотно моря выглядело статичным: если медведь и поблизости, я его просто не видел. Поднявшись на небольшой холм, рядом с которым приземлилась капсула, внимательно осмотрелся. Никаких признаков, что эти места облюбованы животными, тем более людьми.

Проблема голода пока не грозила: запаса компонентов в синтезаторе полноценному экипажу хватит на месяц, для нас двоих запас увеличивался вдвое. Сами батончики очень сытные, но ощущения еды лично мне не давали. За неделю нахождения в этой ледяной пустоши мой живот уменьшился визуально, желудок не растягивался как прежде при приеме пищи.

Инфракрасный датчик на рукаве комбинезона-скафандра показывал наличие теплокровных в радиусе до пятисот метров. Но самих теплокровных, судя по датчику, вблизи нет. Ната включила инфракрасный поиск на экране капсулы: на разном удалении, от трех до семи километров мерцали красные точки, означающие, скорее всего, медведей. Если бы время выхода в дорогу поджимало, я бы пошел на охоту, наплевав на такое расстояние. Но пока время терпит, а тащить более трех километров медведя, делая до десяти заходов, нет никакого желания. Раз медведь охотился на расстоянии нескольких сот метров от места нашего приземления, не исключено, что он вернется на прежнее место охоты.

Запас батончиков позволял дойти даже до суши, но ощущение горячего жареного мяса не сравнить ни с чем. Недаром охотники обязательно попробуют свою добычу прямо в лесу, не дожидаясь возвращения домой.

За прошедшую неделю Ната никак не проявила себя как девушка, которая нуждается в мужском внимании. После нашего серьезного разговора она стала покладистее и молчаливее, каждый день наматывая круги вокруг капсулы. О необходимости тренировки перед дальним походом я сказал всего один раз, но ей этого хватило. Трижды в день не менее часа Ната описывала широкие круги вокруг капсулы, периодически переходя на бег. В ее времени сама физическая нагрузка стала минимальной: все было автоматизировано, даже передвигались пешком они практически только внутри зданий. Везде стояли скоростные эскалаторы, поток автомашин Земли моего времени сменился лентами эскалаторов. Транспорт, с ее слов, конечно остался, но теперь он летал, а не катил по асфальту: поверхность планеты принадлежала пешеходам, даже точнее эскалаторщикам.