Титан: Возвращение (СИ)

Прекратив спрашивать меня, судьи совещались вполголоса. Я незаметно подмигнул Нате, давая понять, что не все еще потеряно. Даже отношение воинов к нам изменилось: копья они опустили, а на лице двоих проступало сопереживание. Во время рассказа про жизнь среди дикарей, я рассказал о жестоких нравах последних, про случаи каннибализма, про отсутствие института брака. Мои слова попадали на благодатную почву, двое судей даже кивали, соглашаясь с моими словами. Если бы допрос продолжился полчаса в подобном ключе, мои судьи, наверное, заплакали бы, сопереживая моим перенесенным страданиям.

— Достопочтенные служители Божьи, разрешат мне задать вопросы сектанту? -поднялся со своего места Гранит, облаченный в ненавистную мне черную форму.

— Здесь все ясно, этот случай нельзя отнести к сектантству. Парень просто глуп, сказалось время, проведенное с дикарями, — ответил главный судья. Мое сердце забилось, неужели нам удалось избежать смертной казни.

— Я очень уважаю твое мнение служитель Мирий, но всего несколько вопросов, — настойчиво повторил Гранит.

— Хорошо, задавай, -махнул рукой судья, теряя интерес к происходящему.

— Я не верю, что маленький мальчик, заблудившийся в лесу, двое суток, не встретил дикарей. В лесу, где полно зверей, где за каждым кустом есть опасность. Не верю, что мальчик десяти лет роду, смог бы выжить. — Сказав это, Гранит посмотрел мне в глаза.

— Я был старше, мне было двенадцать, — ответил, не отводя глаз.

— Ты так подробно рассказал события тех двух дней, на каком дереве ты спал, кого из зверей видел. У тебя хорошая память? — вопрос застал меня врасплох.

— Не жалуюсь, — ушел я от прямого ответа.

— Хорошая, помнить все трудно, даже мне. Если ты хорошо помнишь это, то скажи, кто твой отец, где вы жили в Макселе, чем занимался твой отец?

— Мой отец был кожевенником, его мастерская располагалась у озера.

— Хорошо, а помнишь ты молитву в память Макс Са? — от этого вопроса я похолодел.

— Помнил раньше, но сейчас слова забылись, — сделав виноватый взгляд, потупил голову, изображая раскаяние.

— Но ты же не забыл, как именно Бог послал своего сына к людям? — Проклятый Гранит не унимался. Все трое судей теперь слушали очень внимательно.

Этот вопрос был на засыпку: не просто так он был задан. Я интуитивно чувствовал, что не все так просто. Расценив мое молчание как незнание, один из судей начал проявлять нетерпение. Понимая, что над моей головой сгущаются тучи, рискнул и ответил:

— Бог послал своего сына Макс Са к людям, спустив его с неба на землю, чтобы нес он им свет и огонь.

После моих слов наступила гнетущая тишина: направив на меня палец, Гранит громогласно объявил: — Сектант!

Мое тело покрылось испариной, воины по бокам от нас, взяли копья наизготовку. Сидевший в центре судья встал, мелкими шажками, подойдя ко мне взглянул мне в глаза:

— Я ведь поверил тебе. — Отойдя от меня на пару шагов, старик остановился и продекламировал:

— Родилась новая звезда на небе и озарила она путь, падая. Это предсказанное знамение, что среди племени Русов родится необычный ребенок, сын Бога, которого нарекут именем Макс Са. И родится он в семье простого охотника Кова и жены его Мары, но не от их брака, а от частицы звезды, в котором была заключена частичка самого Бога.

Старик вернулся на место: на лице Гранита сияла улыбка, он поймал меня как котенка. Трое судей вполголоса совещались недолго. Сидевший справа встал, оправляя свою белую мантию.

— Властью, данной мне как Божьему служителю, рассмотрев обвинение в ереси и сектантстве, объявляю, что человек, стоящий перед нами, называвший себя именем сына Бога, является злостным еретиком и сектантом. Его заблуждение, вольное или невольное, полностью совпадает с учением секты «Возвращение», считающей, что сын Бога Макс Са сам покинул землю, уйдя на небо в сияющей колеснице и вернется. Это опасное заблуждение, оно искушает людей не повиноваться законной власти императора и Служителей Божьих. Сын Бога Макс Са вернулся к своему отцу Богу, поручив нам, служителям Божьим и самому императору, продолжать его дело. Сын Бога Макс Са никогда не вернется на землю и не покинет своего отца ради людей. Любой человек, считающий иначе, подлежит смертной казни через сожжение. Такова воля Божья, озвученная через его смиренных служителей. Чужеимца сжечь, ведьму сжечь, не прибегая к пыткам. Можете увести сектантов, — устало выдохнув, старик сел.

Гранит встал, один из воинов дернул за веревку, связывавшую мои руки.

— Подождите, а последнее слово, я имею право на последнее слово, -громко закричал я, привлекая внимание судей, вставших из-за стола.

— Пусть скажет, — разрешил один из судей, махнув рукой Граниту.

Дергать меня перестали, прокашлявшись, я заговорил: