Титан. Жизнь Джона Рокфеллера

Летом 1913 года в Форест-Хилл постоянно присутствовал доктор Биггар, состояние Сетти ухудшилось, к ее и без того длинному списку болезней добавились люмбаго, плеврит, сердечная недостаточность и проблемы с мочевым пузырем и прямой кишкой. В это безрадостное лето заболела сестра Лют и пользовалась инвалидным креслом, но к весне поправилась. Когда доктора предупредили Рокфеллера, что Сетти слишком слаба, чтобы уехать из Кливленда, он оказался в мучительном затруднении, так как сезонные переезды требовали его присутствия в Покантико в октябре. Если он останется до февраля, его могут занести в списки жителей Кливленда и тогда он столкнется с крупными налоговыми штрафами. Тем не менее из-за слабости Сетти он постоянно откладывал свой отъезд. Он старался делать лучшее, что мог, возил Сетти по землям каждый день в старомодном фаэтоне или новехоньком автомобиле. «Джон такой жизнерадостный и обнадеживающий, и рад, что мне постепенно лучше», – записала Сетти в дневнике. В одно из посещений Баптистской церкви на Юклид-авеню, Рокфеллер обращался к пастве, когда его взгляд остановился на бледном смотрящем вверх лице Сетти, и он был так тронут, что произнес личные слова. «Говорят, я многое сделал в жизни, – сказал он. – Я знаю, я много работал. Но лучшее, что мне удалось совершить и что принесло мне величайшее счастье, – это добиться Сетти Спелман. У меня была всего одна возлюбленная, и я благодарен, что она все еще есть»⁵.

В феврале 1914 года Джон отправился в Кайкат раньше Сетти, чтобы убедиться, что она с удобством разместится в перестроенном доме. Возможно, чувствуя, что она больше не увидит Кливленд, Сетти откладывала отъезд в Нью-Йорк. Один сотрудник мягко уговаривал ее, а она отказалась. «Я пока не хочу ехать, – сказала она. – Здесь раньше были дети, и маленькое кресло-качалка господина Джона наверху на чердаке»⁶. Путешествие на восток в феврале оказалось неописуемо суровым испытанием. Поезд остановился в Филипс-Манор на севере Тарритауна, и Сетти в сопровождении врачей и медсестер переместили в ожидающий автомобиль. Когда она разместилась в Покантико, Старший быстро возобновил заведенную им рутину и поспешил в свой любимый Лейквуд, в весеннее укрытие. Без упреков Младший написал ему: «Мама скучает по тебе, но рада знать, что ты хорошо отдыхаешь, и, хотя она была бы рада видеть тебя, она понимает, как тебе нужна эта перемена»⁷.

Расстроенный болезненностью жены и, возможно, чувствуя себя немного виноватым, Рокфеллер старался сгладить свои отсутствия дорогими романтическими жестами. На их золотую свадьбу в сентябре 1914 года он привез в Кайкат духовой оркестр, расположил на лужайке и распорядился, чтобы Сетти вынесли из дома под «Свадебный марш» Мендельсона.

В последнюю зиму в Покантико Сетти, казалось, оживилась, окрепла благодаря отвару из ячменя, овса и молока, поэтому Младший и Эбби почувствовали, что могут присоединиться к Старшему в его новом зимнем пристанище в Ормонд-Бич, штат Флорида. Рабочие красили спальню хозяина к возвращению Джона Д., и Сетти была бодрее, чем за долгое время. 11 марта 1915 года она попросила инвалидное кресло, желая проехать по саду и понюхать цветы. Немного помечтала, выпила стакан молока, сказала, что вкусно, затем устало откинулась на подушку, чувствуя близость к обмороку и слабость. Лют и доктор Пол Аллен всю ночь дежурили у ее постели. Лют держала руки своей сестры утром, а в десять двадцать Сетти умерла. В Ормонд-Бич Рокфеллер получил две телеграммы, одну за другой: первая сообщала, что она умирает, вторая о ее смерти. Постепенно он привык к мысли о неизбежности ее смерти, но все равно был сражен бесповоротностью страшной новости. Когда он с трудом вернулся к столу с завтраком, Джон и Эбби увидели то, чего ни разу не видели раньше: Старший не скрывал слез.

Возвращаясь на поезде из Флориды с сыном и невесткой, Рокфеллер был поражен, сколько соболезнований он получил от служащих и кондукторов железных дорог, пока они ехали. По словам Эбби: «Он был замечательно спокоен и мужественно держался, но для него это было серьезное потрясение»⁸. В Покантико Сетти мирно лежала там, где и умерла, и Рокфеллер долго в задумчивости смотрел на женщину, с которой разделил неслыханные достижения и потрясения своей жизни. Алта приехала в Покантико, а Эдит была в Швейцарии, училась у Карла Юнга. Семь лет спустя Рокфеллер пересказал ей свои воспоминания о смерти Сетти, сказав: «Она славно справлялась, когда пришел конец, и до последнего взгляда, который мы бросили на нее, ее лицо источало ангельское сияние»⁹.