Титан. Жизнь Джона Рокфеллера

И вот, утром 26 сентября 1855 года он вошел в конторы оптовых комиссионеров и экспедиторов «Хьюитт энд Таттл», на Мервин-стрит. С ним провел беседу Генри Б. Таттл, младший компаньон, которому требовалась помощь с конторскими книгами, и попросил вернуться после обеда. Рокфеллер ликовал, но сдержанно вышел из конторы, спустился вниз по лестнице, завернул за угол и тогда побежал по улице вприпрыжку, чуть не вопя от радости. Для него этот момент все еще был полон высокой драмы, даже уже в пожилом возрасте: «Казалось, от того дня зависело все мое будущее; и я содрогаюсь, когда задаюсь вопросом: «Что если бы я не получил работу?»³⁰ В «горячке нетерпения» Рокфеллер дождался завершения обеденного перерыва, затем вернулся в контору, где с ним теперь встретился старший компаньон, Айзек Л. Хьюитт. Владелец доброй части недвижимости в Кливленде и основатель «Кливленд айрон майнинг компани», Хьюитт должно быть казался великим капиталистом. Тщательно проверив чистописание молодого человека, он объявил: «Мы дадим тебе шанс»³¹. Фирма, очевидно, срочно нуждалась в помощнике бухгалтера, так как Рокфеллеру сказали повесить пиджак и немедленно приступать к работе, даже не упоминая заработную плату. В те дни не было ничего необычного в том, чтобы подросток отработал некоторый срок без оплаты в качестве обучения, и прошло три месяца, прежде чем Джон получил задним числом свое первое довольно скромное жалование. Всю оставшуюся жизнь он будет отмечать 26 сентября как «День работы» и справлять его гораздо более искренне и весело, чем день рождения. Велико искушение сказать, что настоящая его жизнь началась в этот день, что он заново родился для бизнеса, как будет рожден для Церкви баптистской миссии на Эри-стрит. Вся динамичность, спящая в нем во времена сельского детства, теперь найдет выход в яркой ошеломляющей жизни в деловом мире. Наконец, он был свободен от Большого Билла, бесконечного бегства из города в город, всего сумасшедшего мира детства, перевернувшегося с ног на голову.

* * *

Балансируя на высоком стуле, склоняясь над затхлыми бухгалтерскими книгами в «Хьюитт энд Таттл», новый клерк мог бросить взгляд в окно на оживленные причалы и баржи, проплывающие по реке Кайахоге в квартале от него. Хотя день в конторе начинался на рассвете, в тусклом свете ламп из китового жира, этот мир расчетов Джон никогда не считал сухим или скучным, он «был упоительным для меня – весь метод и система конторы»³². Работа завораживала его, освобождала, обогащала личность. «Круг моей работы был много интереснее, чем обязанности бухгалтера в любом крупном теперешнем деле», – сказал он позднее³³. В зрелом возрасте Рокфеллер любил называть себя «лишь человеком цифр» и не находил в бухгалтерских книгах ничего сухого или наводящего тоску³⁴. Джон имел некоторое преимущество, так как помогал Элизе записывать расходы. «Начав работу бухгалтером, я научился большому уважению к числам и фактам, какими бы незначительными они ни были. …У меня прямо до страсти доходило увлечение деталями, увлечение, которое я после принужден был обуздывать»³⁵.

Исследователи истории предпринимательства и социологи подчеркивают первостепенное значение бухгалтерского дела для капиталистического предприятия. В «Протестантской этике и духе капитализма» Макс Вебер определил «рациональную бухгалтерскую отчетность» как неотъемлемую часть духа и организации капитализма³⁶. Для Йозефа Шумпетера капитализм «превращает деньги в инструмент рациональной калькуляции прибыли и издержек, над которой монументом высится бухгалтерский учет по методу двойной записи»³⁷. Кажется естественным, что у Джона Д. Рокфеллера, архетипа капиталиста, проявилось особое влечение к бухгалтерии и почти мистическая вера в цифры. Для Рокфеллера бухгалтерские книги были священными, они помогали принять решение и уберегали от эмоций, ведущих к ошибкам. Они оценивали производительность, выявляли факты мошенничества и показывали скрытые просчеты. В этом неточном мире они привязывали вещи к прочной эмпирической реальности. Он упрекал небрежность конкурентов: «Даже самые способные держали книги в таком виде, что не знали на самом деле, на какой операции они делают деньги, а на какой теряют».