Титановый бардак

Вечером, рассказывая о предложении Сталина Светлане, Ира — упомянув свое обещание Сталину — ехидно захихикала.

— Ты решила Сталина обмануть?

— Упаси господь! Но английский язык, да еще для коренного британца, дает столько возможностей! Я же в Хэрроу училась и прекрасно знаю разные тонкости произношения. Эти лорды после общения со мной предпочли бы, чтобы их прилюдно обоссали на площади дабы меньше опозориться: меня-то в этой школе специально учили как деталями произношения показать человеку, что ты глядишь на них как на говно. И, что самое забавное, они это поймут, а вот окружающие — нет, так что хрен придерешься.

— А они не затаят?

— А даже если? Сталин сказал, что подписание договора предполагается в Париже, так что пусть свои затайства домой увозит. Жалко, что я французский так же глубоко не изучала. Впрочем, этот длинный генерал все равно не понял бы языковых изысков, ему нужно открытым текстом все говорить — а нельзя. Ладно, раз уж партия и правительство возложили на меня эту тяжелую ношу, давай впрягайся. И для начала разложи мне в деталях международные расклады и возможные перспективы их развития…

Двенадцатого марта в Елисейском дворце состоялась церемония подписания мирных договоров между СССР и Францией и между СССР и Англией. С французской стороны мир подписывал Де Голль — и «стороны разошлись довольные друг другом», хотя французская сторона и корчила страшные рожи: пресловутые Эльзас и Лотарингия по этому договору отходили «на вечные времена» Германии. Британцы понесли гораздо меньшие территориальные потери: им пришлось всего лишь передать во владения СССР две группы северных островов и отказаться от Ольстера в пользу Ирландии. Вероятно, в момент подписания договора скрип зубовный раздавался над всей Англией — но деваться бриттам было просто некуда: ультиматум Сталина иных вариантов не предполагал. То есть предполагал — продолжение морской блокады…

Когда полгода назад СССР объявил пятидесятимильную зону вокруг островов «зоной боевых действий» и сообщил, что там будут топиться любые суда любого государства, Черчилль лишь злобно хмыкнул — но уже через месяц от самоуверенности его вообще ничего не осталось. Ведь в небе круглосуточно висели несколько «летающих радаров» и к любому судну, вошедшему в указанную зону, немедленно вылетала группа советских бомбардировщиков. Которые просто топили это судно, невзирая ни на что. Любое судно любой страны: сверху же не видно, какой на судне флаг — так что уже через неделю ни один капитан не рисковал приблизиться к Альбиону. И очень скоро на острове стало просто нечего жрать…

А еще ежедневно советские самолеты прилетали на бомбардировку промышленных предприятий. Причем Советы заранее по радио сообщали, какие именно предприятия будут сегодня уничтожены — и всегда обещание выполняли. Так что сэр Черчилль прибыл в Париж с очень тяжелым сердцем (и тремя ящиками старых русских драгоценностей: Советы согласились не делать из передачи «ранее похищенных российских ценностей» шоу на весь мир, позволив Британии хоть немного «сохранить лицо»). Но когда новая русская дама-президент произнесла свою речь, Черчилль внутренне чуть не закипел. В особенности, что шведский король Густав, который и организовал в основном эти мирные переговоры, понял, что она, собственно, сказала. Да, британский нобилитет до тонкостей отработал речевые намеки на презрение к собеседнику — но как эта русская тетка смогла столь виртуозно воспользоваться древним английским опытом? К счастью, кроме них двоих это никто больше не понял — так что британец постарался взять себя в руки и подпись на бумаге поставил.

Третьим «подписантом» был Леопольд Третий — но Бельгию-то русские просто «освободили», так что договор с ним был почти не унизительным. Просто Советы в качестве вознаграждения за это освобождение попросили право торговли с бельгийскими колониями — и Леопольд в знак благодарности милостиво им такое право предоставил — ну, внешне это именно так и выглядело. Но Черчилля бесило не откровенное унижение его лично и даже не унижение Британии: больше всего он возмущался тем, что янки во время мирных переговоров полностью встали на сторону русских. Ну да, они уже в Индии свое представительство организовали, а Австралия целиком под янки легла…

Де Голль — на правах «хозяина страны» — вышел проводить Ирину к автомобилю, на котором она должна была ехать к аэродрому. Правда, хозяином он был еще чисто номинальным: охрану дворца несли русские солдаты и — в гораздо больших количествах — солдаты немецкие. То есть во дворце были только русские солдаты, а на Елисейской улице стояли уже немецкие. И там же, на улице, стоял и странный автомобиль русской главы государства — так что генерал проводил ее до автомобиля и некоторое время стоял, глядя, как машина удаляется в сторону Фобур Сент-Оноре. Правда думал он сейчас о том, что уже завтра здесь немецких солдат уже не будет…