Титмар Мерзебургский. ХРОНИКА

22. (15.) Но, так как выше я уже говорил о разрушении Бранденбургской церкви¹³⁴, теперь коротко расскажу, как она снова на время была подчинена названному королю. В соседстве с нами жил некий славный воин по имени Кицо, с которым маркграф Дитрих обращался иначе, чем тому хотелось. Из-за этого, а также не имея возможности восстановить свою правоту, он перешёл к нашим врагам¹³⁵. Те, заметив, что он им полностью предан, доверили ему упомянутый выше город, чтобы ему удобнее было вредить нам. Однако позже, смягчённый нашими уговорами, он предал власти короля и город, и самого себя¹³⁶. Тогда лютичи, распалённые гневом, тотчас же напали на него со всеми силами, какие имели. Король между тем был в Магдебурге¹³⁷; узнав о случившемся, он тотчас же отправил туда всех находившихся при себе воинов, а именно: маркграфа Экхарда¹³⁸, трёх моих дядей по матери¹³⁹, а также пфальцграфа Фридриха¹⁴⁰ и моего дядю по отцу¹⁴¹. Все они, придя туда со своими людьми, были разделены яростно бросившимися на них врагами: одна часть наших вошла в город; другая же, которая осталась, потеряв нескольких воинов, вернулась домой. Тогда король, собрав со всех сторон вассалов, сам поспешил туда. Наши враги, сильно стеснившие защитников города, увидев новое войско, быстро оставили лагерь и бежали. Наши же, выбежав из города, в радости запели «Кирие элейсон», а прибывшие единодушно ответили тем же. Укрепив город гарнизоном, король удалился, надолго удержав его в своей власти¹⁴². После этого Кицо, придя в Кведлинбург, потерял свой город вместе с женой и вассалами. Впрочем, всех их, за исключением города, он позже вернул. В (Бранденбурге) же стал править один из его рыцарей по имени Болилиут¹⁴³, по совету которого, — хоть сам он и отсутствовал, — всё это и свершилось. А Кицо, отличный рыцарь, желая позже тайно отомстить ему в тех краях, был убит вместе со своими людьми.

23. (16.) И, как я уже говорил, трое моих дядей по матери, Генрих, Удо и Зигфрид¹⁴⁴, вместе с Адальгером и многими другими, 23 июня¹⁴⁵ вышли на кораблях против пиратов, грабивших их страну; последовало сражение, в котором Удо сложил голову, а Генрих, брат его Зигфрид и граф Адальгер были побеждены, и — страшно сказать! — уведены в плен негодными людьми. Весть об этом несчастье быстро распространилась среди верующих во Христа. Герцог Бернгард, живший неподалеку, тотчас же отправил туда послов, обещая пиратам деньги в качестве выкупа за пленных, и предлагая им собраться для переговоров о мире. Те согласились на это, потребовав за прочный мир огромную сумму денег. Я не могу изобразить, насколько щедро сначала король, а затем все христиане в наших землях жертвовали на это [деньги] во исполнение своего человеческого долга. Мать же моя, до глубины души потрясенная столь великим горем, отдала для освобождения братьев всё, что имела или могла каким-либо образом достать.

24. Проклятая орда пиратов, получив большую часть собранных денег, — огромную сумму! — приняла вместо Генриха его единственного сына, которого звали Зигфрид, а также Герварда и Вольфрама, вместо Адальгера — его дядю Дитриха и сына его тётки Олафа, и, оставив одного Зигфрида, разрешила им удалиться, чтобы то, что ещё осталось из обещанных им сокровищ, было поскорее собрано. Так как Зигфрид не имел сына, он просил мою мать помочь ему одним из её сыновей. Желая удовлетворить столь настоятельную просьбу, она тотчас же отправила посла к аббату Рикдагу¹⁴⁶, чтобы тот разрешил увести моего брата Зигфрида, жившего тогда там в качестве монаха. Тот, будучи достаточно умным человеком, обдумав всё это дело, воспротивился несправедливому посольству, дав ответ, что, из-за доверенной ему заботы о Боге, он не осмеливается исполнить это. Тогда посол, придя, как ему было приказано, к Экхарду¹⁴⁷, бывшему тогда стражем церкви святого Маврикия и учителем школы, смиренно просил, чтобы тот отпустил меня из-за затруднительного положения моей матери. Отправившись в пятницу, я прибыл [домой] в светском платье, в котором должен был жить у пиратов, но имея под ним свою прежнюю [духовную] одежду.