Титмар Мерзебургский. ХРОНИКА

42. (29.) Пока король разбирал дело, о котором я упомянул довольно пространно, я, согласно королевскому приказу, продолжал путь, чтобы занять епископскую кафедру. Прибыв сначала в своё поместье, которое по-славянски зовётся Малацин, а по-немецки Эйсдорф¹⁴⁷, я на следующий день имел беседу на реке Эльстер, близ замка Эйтра, с вызванными служителями моей церкви о том, как следует утешить присутствующих [братьев] и созвать отсутствующих. Ведь большое число их бежало по причине своего непостоянства и весьма тяжкой болезни моего предшественника. Отправившись оттуда в Мерзебург, я был сначала с почётом принят братией, а затем интронизирован епископом Эриком¹⁴⁸. Когда же наступил следующий день — Воскресение¹⁴⁹, я, грешник, служа мессу, наставил пришедший народ, нуждавшийся в поучении, и, несмотря на свою болезнь, божественной властью отпустил грехи тем, кто покаялся. В понедельник начались молитвенные дни; отправившись по просьбе моего архиепископа в Магдебург, я в среду был встречен духовными моими братьями, не ради моих заслуг, но ради безграничной любви. С единодушным смирением справили мы в соответствии с нашими возможностями славное и величественное таинство Вознесения¹⁵⁰.

43. (30.) Оттуда я прибыл в Вальбек, где в течение 7 лет, 3 недель и 3 дней был приором и управлял служившей там Богу и Приснодеве Марии братией; к сожалению, приобретя эту должность пусть не за деньги, но за данное мною дяде поместье, я попал под грех симонии. Сильно виновный в этом, я надеюсь на снисхождение Строгого Судьи, ибо совершил это более ради защиты стада Господня и сохранения учреждения предков. Поэтому во имя Бога я призываю тебя, читатель, обратить внимание на суть следующего рассказа, рассудить содеянное мною и слёзными мольбами смягчить грозный Лик моего Грядущего Судьи!

Дед мой, Лиутар, о котором я говорил выше, провинившись перед государем своим и королём¹⁵¹, задумал искупить свой проступок. С этой целью он соорудил в честь святой Богородицы монастырь в месте под названием Вальбек, поставив там приором Виллигиза и уступив его братии для удовлетворения нужды в пище и одежде десятую часть своего наследства. Когда он умер¹⁵², жена его Матильда, стремясь исполнить обет любимого супруга, с согласия обоих своих сыновей, после смерти славного отца Виллигиза сделала его преемником Рейнберта, происходившего из Восточной Франконии. По прошествии многих лет, когда и отец мой и мать его были уже мертвы¹⁵³, он, с помощью дяди моего Лиутара, был назначен Оттоном III епископом Ольденбурга¹⁵⁴.

44. В то время по соседству с нами жил клирик знатного рода, по имени Дитрих, который по совету названного графа¹⁵⁵ приобрёл это приорство за 10 мансов. Когда он управлял им столько же или чуть более лет, после смерти моей матери¹⁵⁶, я, как 3-й её сын, наследовал названный монастырь, получив от братьев¹⁵⁷ половину поместий, относящихся к нему. Вслед за тем я неоднократно обращался к своему дяде [с вопросом]: можно ли мне принять эту должность, и если нельзя получить её даром, нельзя ли добиться её за умеренную плату? После долгих раздумий чёрствой души он, презрев любовь и родственные узы, потребовал от меня очень большую цену; не найдя поддержки у своих братьев, я, к сожалению, был вынужден согласиться с его желанием; итак, в 1002 году от воплощения Господня, 7 мая, я стал стражем этой церкви, служителем которой уже был согласно отцовской передаче. Мой предшественник, получив угодное ему возмещение, согласился с этим.

45. В этой должности я проявил себя более праздным тружеником нечестия, нежели борцом за божественную справедливость, никогда не пытаясь пожать за это достойные плоды раскаяния. Я не обвиняю никого из связанных со мною узами родства; напротив, всем им желаю добра за их зло. Так, когда умерла жена моего брата, я был вызван им, дабы подготовить желанную ей могилу. Узнав, что там уже погребён почтенный Виллигиз, я поначалу отказался; однако, отбросив наконец право и стыд, уступив желанию брата, я, несчастный, приступил к тому, чего лучше бы не делал! Я, христианин, занялся тем, что даже язычникам кажется кощунством: извлечением из могилы костей моего брата по должности! Найденный там серебряный кубок я велел сохранить для последующей раздачи бедным, но позже нигде не смог его найти. В последовавшей вслед за тем болезни я понял, что очень сильно провинился перед Богом. Однако, оставшись с Божьей помощью в живых, я отправился в Кёльн ради молитвы¹³⁸. Однажды ночью, услышав сильный шум, я спросил: «Что это?» — и услышал: «Это я, Виллигиз, который по твоей вине блуждает неприкаянный». Сразу же проснувшись, я ужаснулся и до сих пор, и пока буду жить, буду оплакивать эту свою провинность.