Титмар Мерзебургский. ХРОНИКА

68. В следующую же субботу²³³ епископ Арнульф, согласно приказу короля, интронизировал архиепископа Вальтарда; оба были приняты там с почётом и великим восторгом. А на следующий день Вальтард был помазан почтенным Эйдом, 3-м епископом Мейсенской церкви, при помощи братьев его по должности Виго, Хильдеварда, Эрика и меня, более ничтожного, чем они. Помогал нам также епископ Арнульф. А в понедельник все мы отбыли с доброй любовью и богатыми дарами. Ведь был канун дня св. Иоанна Крестителя²³⁴; тогда же Рединг, согласно общему выбору братии, был поставлен архиепископом в приоры. А в самый день праздника он был с положенным почётом отведён мною в Берге и принят братом моим Зигфридом. Служа там тогда мессу, он впервые наставлял народ; позже, несмотря на настоятельные просьбы аббата устроить пир, он отклонил это предложение по причине многочисленности примкнувшей к нему толпы. В день рождения апостолов²³⁵ (Вальтард) был на своём престоле и давал вверенным ему спасительное наставление.

69. (45.) Между тем (Вальтард), по просьбе послов Болеслава, ради заключения мира прибыл в Цютцен²³⁶ и, великолепно принятый, провёл там 2 ночи; ничего не добившись, он с богатыми дарами вернулся назад. Вскоре наступил назначенный для похода день, а именно 24 июля. Мы собрались близ селения под названием Шренц²³⁷ и, двинувшись оттуда вверх, вскоре достигли Бельгерна. Там князьям представилось, что поход наш продолжать не следует, но следует укрепить марку отборнейшими гарнизонами. А следующей ночью у архиепископа начались сильные головные боли; и, когда утром я пришёл к нему, то долго ждал, пока он покинет палатку. Наконец, выйдя [из неё], он пожаловался мне на то, что тяжко болен. Всё же он обещал прийти к находившейся тогда в Мерзебурге королеве и переговорить со мной²³⁸. После этого я ушёл, а он, хоть сперва и отказывался, отслужил последнюю, к несчастью, в своей жизни мессу, — ибо тогда был день первомученика Христова и Воскресенье²³⁹.

70. В четверг я прибыл в Мерзебург; готовясь со своей братией к его приходу, я услышал от послов, что он, заболев, был доставлен в карете в Гибихенштейн. Поскакав туда на следующий день²⁴⁰, я застал там Бернварда, епископа Хильдесхаймской церкви, вызванного сюда ради благословения, а также во имя лечения, в котором он был весьма сведущ, и графа Фридриха²⁴¹, чьим братом был граф Деди. Когда я вошёл, архиепископ, сидя в кресле, приветливо меня встретил. Обратив внимание на свои обычно распухшие от подагры ноги, он посетовал [на спад опухоли], ибо пока они были раздуты, животу его было легче. Тогда же он сообщил мне, что если, выздоровев, избежит этой напасти, никто не будет мне более верным другом, чем он. Я пребывал там вплоть до вечера; только тогда я неохотно вернулся домой, ибо следующим днём был канун дня воина Христова Лаврентия, празднование которого приходится на Воскресенье²⁴². Сказав собравшемуся народу краткую проповедь, я смиренно призвал их свершить совместную молитву за больного архиепископа.

71. В четверг, перед 1-м часом, я посетил его ещё раз; там тогда присутствовал епископ Эйд, постоянно и усердно молившийся за него. Войдя в комнату, где лежал этот благочестивый муж, я услышал, что он более не говорит, и увидел, что он меня более не узнаёт. К нему, ещё живому, пришли также епископы Арнульф, Хильдевард, Мейнверк и Эрик; все мы благословили его и дали отпущение грехов. Я же, грешный, помазал его святейшим елеем в местах, причинявших особо сильную боль. Здесь присутствовал также князь Яромир, которого в святую субботу недавнего Воскресения Господня²⁴³ изгнал из королевства Чешского брат его и вассал Ульрих, забывший свой долг, и заставил бежать к Болеславу, которого тот, несмотря на близкое родство²⁴⁴, до сих пор рассматривал как врага своего и гонителя. Зная, что архиепископ — верный помощник всех страждущих, он надеялся на его выздоровление, дабы с его помощью обрести королевскую милость; увидев, что тот уже теряет силы, он, проливая слёзы, хотел схватить его правую руку, чтобы посредством её вверить себя нам. Но архиепископ, когда уже пришёл его конец, — уж не знаю, что он увидел слева от себя, — правой рукой энергично осенил себя знаком святого креста, отвернулся телом и ликом, сморщил лицо, будто собирался заплакать, но тотчас же, радостный, расслабился.