Тициан

Сама эта картина, видимо, сподвигла Тициана на завершение работы над давно обещанным алтарным образом для главного собора в Вероне, о чем ему в Болонье напомнил маркиз Маффеи. В эскизе, который так понравился заказчику, уже было отмечено некоторое сходство с композицией знаменитого «Вознесения Богоматери» в церкви Фрари. В веронском образе Тициан применил двухчастную схему, представляя сцену прощания апостолов с возносящейся на небо Богоматерью, внешне похожей на ту, что была изображена ранее на алтарном образе в Анконе с тем же смиренным ликом. Но повторить порыв и драматический накал «Ассунты» не удалось. Возможно, Тициан и не ставил перед собой такой задачи. Обычно, разрабатывая один и тот же сюжет, он непременно стремился внести что-то новое как в композицию, так и в колорит, чтобы не повторяться. За очень редким исключением, повторы Тициана способны передать тот порыв вдохновения, когда не рука движет кистью художника, а что-то свыше. Но такие мгновения случаются не часто и повторить их невозможно, как бы того ни хотелось. Однако Тициан был терпелив, нетороплив и не терял надежды.

По поводу веронского алтаря имеются разночтения, касающиеся времени его написания. Следует согласиться с авторитетным мнением искусствоведа Паллукини, который датирует эту работу началом 30-х годов по причине ее явной композиционной близости к «Ассунте». Так совпало, что Сансовино получил заказ из Вероны на проведение небольших работ в том же соборе. Когда картина была закончена, друзья отправились вместе в Верону. В дороге зашел разговор об архитектуре — Тициану хотелось обсудить с другом некоторые детали, связанные с полученным им заказом от филантропического братства Скуола делла Карита. Ему предстояло написать большую картину на тему введения Девы Марии во храм. Как представить на картине храм Соломона, эту разрушенную святыню древности? Сансовино принялся излагать идеи Витрувия, чьим приверженцем он являлся. Но разговора не получилось, так как для доказательства нужны были рисунки. В дороге, даже если у дилижанса хорошие рессоры, трудно что-либо толково объяснить и нарисовать из-за тряски.

Спустя неделю после возвращения из Вероны тишину мастерской неожиданно нарушил вбежавший Денте, который сообщил, что к причалу Бири приближается флотилия гондол с имперскими штандартами. Тициан пошел встретить гостей. Прибыл посол императора дон Лопе де Сориа со свитой. Его с почтением встретили и проводили в дом, где высокомерный гость всем своим видом показывал, по какому важному случаю он пожаловал со свитой. Жаль, что Санудо в то время тяжело болел и был прикован к постели, иначе в его «Дневнике» можно было бы прочитать описание всей этой сцены, не лишенной театральности и патетики. Особенно когда посол торжественно объявил, развернув пергаментный свиток с печатями, что прибыл для вручения грамоты Карла V, подписанной им 10 мая 1533 года в Барселоне, в которой говорилось следующее: «Воздавая должное великому твоему умению живописать людей с искусством, достойным Апеллеса, и следуя также примеру наших предшественников Александра Великого и Октавиана Августа, мы повелели тебе увековечить наш лик. В означенном творении выявилось так много таланта и красоты, что мы своей монаршей волей жалуем тебе титулы и звания, кои призваны удостоверить наше к тебе благоволение и свидетельствовать потомкам о твоих достоинствах.

Движимые разумом и душою, утверждаем нашей собственной рукой и провозглашаем тебя, Тициан, графом Палатинским, священного Латеранского дворца, нашего императорского двора и Консистории. Отныне и впредь ты будешь пользоваться всеми правами, привилегиями и льготами, личной неприкосновенностью и почестями… В знак нашего особого благоволения к тебе и твоим потомкам производим их также в дворянское звание нашего королевства и Священной Римской империи… В доказательство нашей милости даруем тебе, Тициан Вечеллио, титулы рыцаря Золотой шпоры, кавалера империи и утверждаем в правах на все полагающиеся почести, гарантии, льготы и привилегии. Никто не вправе преступить сию грамоту, отменив в ней указанные звания, почести и привилегии…»

Затем посол приказал Тициану стать на колени и надел ему на шею тяжелую цепь рыцаря Золотой шпоры. Оригинал грамоты с подписью Карла, скрепленный имперскими печатями, хранится как реликвия в мемориальном музее Тициана в Пьеве ди Кадоре.

Теперь внук Конте Вечеллио действительно сиятельный граф, а вот его деду так и не удалось стать дворянином и оправдать полученное им при крещении столь необычное имя, несмотря на свои военные заслуги. А как бы обрадовалась за него Чечилия!