Тициан Табидзе: жизнь и поэзия

О, Мкинвари когда проснется
Под гром, вернувшийся сюда,
То в вечной верности клянется
Сползающему морю льда.

Но, застоявшись над тобою.

Мчат ливни, пенясь и звеня.
Ты — друг? Нет, больше. Брат? Нет, больше.
Не знаю, кто ты для меня.

И к двум Арагвам — Белой, Черной —

Арагва слез моих течет.
И мир, еще не нареченный.
Господня взгляда молча ждет.

1936

АЛЕКСАНДРУ ПУШКИНУ

На холмах Грузии играет солнца луч.
Шумит Арагва, как бывало.
Здесь, на крутой тропе, среди опасных круч,
Мысль о тебе — как гул обвала.

Мы знаем счастие. Мы помним этот миг,

Когда любимой обладали,
И, полный песнями, изнемогал тростник,
И млели розы Цинандали.

Сто лет уже прошло, и тысяча пройдет,

Но пред тобой бессильно время,
И слава звонкая по следу путь найдет
От Эльбруса до Ванкарема.

Погибельный Кавказ! Его живой красы

Ты не узнал бы в наши годы,
Счастливых этих гор не раздирают псы,
Насильники людской свободы.

Ты не услышишь вновь печальной песни той, —

Ее красавица допела.
Протяжный гул работ владеет высотой,
Жизнь молодая закипела.

Пройди мою страну всю из конца в конец,

Куда лишь может свет пробиться,
Везде отыщется горячих пуль свинец
Сразить жандармского убийцу.

Я встану, как хевсур старейший, у котла,

Чтоб в чашу первую, запенясь, потекла
Струя кипучего веселья.
И слово я скажу заздравное над ней
В честь храбрых прадедов
                            и в честь советских дней,
О Пушкине и Руставели.

Два гения войдут в один могучий сплав,

Два мощных первенца народа,
Чтоб зазвучал напев, крылат и величав,
И неподкупен, как свобода.

Пусть, как созвездия, горят они вдвоем

Над родиной счастливой нашей.
Мы в память Пушкина и Руставели пьем
И чокаемся звонкой чашей.

20 января 1937

МАТЬ И СЕСТРЫ ВЛАДИМИРА МАЯКОВСКОГО