Титулованный Соловей

– У тебя было свидание?!

Девушка нерешительно кивнула в ответ.

– Давай найдём твоего отца, поздравим Анну, и дома ты мне всё подробно расскажешь. Кто он? Я его знаю?

Кити лишь молча смотрела на Мари широко распахнутыми, бездонными глазами цвета утреннего неба.

Мари хорошо знала, что девушка практически не бывала на свиданиях, за исключением пары раз, и только лишь для того, чтобы показать окружающим, что она, Кити, не мучается тоской и печалью. Теперь же во взгляде, в движениях, даже в дыхании молодой особы чувствовалось нечто неуловимо восторженное, трепетное и изысканное; во всём поведении и образе Кити несложно было угадать чувственного открытия: сияющие глаза, припухлые губы, трепет прикрытых ресниц, яркий румянец на щеках и дрожь на кончиках пальцев.

– Ты целовалась!? – громкий, но всё же шёпот вырвался с уст Мари.

– Тише, Мари, прошу тебя…. Обещаю, что всё тебе расскажу…. Сейчас я немного не в себе…

– Я вижу твоего отца, – прервала подругу Мари, – он идёт к нам. Постарайся не так сиять, а то он всё поймёт. И кто это был?

– Мари… – в отчаянии простонала Кити, так как отец был уже совсем близко.

– Ну, нашлась, моя дорогая? Я уже собирался разыскивать тебя в парке, – ласково сказал он дочери, предложив свои руки обеим дамам.

– Думаю, нам стоит поздравить Анну и Анри… – предложила Мари.

– Я их уже поздравила, – поспешно ответила на это Кити.

Ей совершенно не хотелось видеть сейчас Анри. Встреча в парке так её встревожила, что Кити поскорее хотелось оказаться дома. В безопасности. Она так привыкла к тому, что ничто давно не удивляло её и не тревожило её чувств, но сегодня бурный поток эмоций и новых ощущений перевернул всё существование и всё привычное для Кити.

В начале встречи в парке девушке показалось, что её собеседник не такой уж и незнакомец. Кити даже в какой-то момент была уверена, что знает, кто перед ней. Но после просьбы этого мужчины о поцелуе мысли о князе Щербатском покинули её. В их последнюю встречу он взирал на Кити с таким пренебрежением и холодом, что о поцелуях не могло быть и речи.

Этот же мужчина смотрел на Кити по-иному. С такой теплотой и нежностью, а после того, как Кити получила свой первый урок в «науке нежной», взгляд незнакомца стал поистине обжигающим. В крепких и нежных объятиях, позабыв обо всём на свете, Кити наслаждалась его опытными и восхитительными ласками. Когда он покинул её, скрывшись в ночной темноте, первое, что пришло на ум Кити, было: «Бог мой! Неужели же я исцелилась?!». Эта мысль и ощущение освобождения от любовного недуга так воодушевили девушку, что она мысленно даже поблагодарила незнакомца, который показал ей иной мир и исцелил больные чувства Кити.

Незнакомец также пообещал, что завтра она сможет узнать его имя. Эта мысль заставила девушку невольно улыбнуться. «Только уснуть в эту ночь. Скорее бы рассвет и новый день», – размышляла Кити всю обратную дорогу. Потом её стали одолевать сомнения на этот счёт: «Может, было бы лучше оставить всё как есть и не знать, кто кроется под маской?..» – но уже через мгновение Кити вновь нежно улыбалась мечтам о первой встрече с её незнакомцем.

Девушка многое пережила и испытала в этот вечер. Несмотря на возбуждённое состояние, убаюканная равномерным покачиванием экипажа, она погрузилась в глубокий сон.

***

Влад появился в своём кабинете только ближе к полудню. Встав с постели довольно поздно, он поцеловал спящую Мари, умылся, оделся и поспешил спуститься в кабинет, где его давно поджидал Щербатский.

Лучи весеннего полуденного солнца уже имели силу и возможность дарить тепло.

Вольф Щербатский, как довольный кот, щурясь от яркого света, сидел у раскрытого окна, наслаждаясь теплом золотого солнечного потока. Он даже не удосужился открыть глаз, когда Влад ворвался в кабинет:

– Надеюсь, тебе было чем заняться всё это время? – вместо приветствия произнёс князь.

Пройдя к столу, он позвонил в колокольчик, и тут же на пороге кабинета возник управляющий Тимофей:

– Доброго дня, ваша светлость.

– Доброго. Что ты желаешь на завтрак? – обратился князь к другу.

– Я уже даже пообедать успел, – не сменив позы и даже не повернув головы в сторону собеседника, отозвался тот.

– Отлично. Тимофей, мне как всегда… И кофе побыстрее.

– Сию минуту, ваша светлость.

Как только управляющий скрылся за дверью, Влад засыпал друга вопросами:

– Как ты устроился в гостевом домике?

– Отличный домик. Я и позабыл совсем о его существовании.

– Я прикажу там всё обустроить для тебя….

– Не утруждай себя. Мне там удобно. И я бы предпочёл, чтобы как можно меньше людей знало о моём пребывании в Ольденбургском.

– Тебе не о чем беспокоиться. Народу в поместье не так много, и все они свои люди.

– Ну, жизнь полна сюрпризов и обманов.

– Это верно. Мне вот, к примеру, не привычно, что ты заделался в философы и то и дело изрекаешь что-то загадочно-умное. В нашем общении за уныние всегда отвечал я. Ума не приложу, что теперь мне делать?..

Только теперь Щербатский, улыбнувшись, взглянул на друга:

– Я повзрослел.

– Не поздновато ли?..