Титус Кроу

…Почувствовал, что вся компания удаляется, уходит другой дорогой к вилле. А мне уже было все равно, уже ничто не имело для меня значения. Великий покой словно бы обнимал меня, как плащ, сотканный из тьмы.

Мой тающий, распадающийся дух все медленнее тонул в мягкой земле. Всякое осознание происходящего рассеивалось и исчезало в безднах бестелесности, притягивалось к сердцу Земли, чье тепло — колыбель всех душ, и…

И каким бы слабым, каким бы незначительным ни стал мой дух, какая-то крошечная частичка разума Титуса Кроу то ли проникла сама в часы времен, то ли они притянули ее к себе.

И в это самое мгновение во мраке Стикса вспыхнула искорка света, и бесконечно далекий голос воззвал ко мне:

— Титус, о мой Титус, — да помогут тебе часы! Только попроси об этом и отыщи их сущность своим сознанием — хотя бы самой капелькой сознания. Ты можешь повелевать часами!

И голос утих — так же внезапно, как появился, оставив только…

…Тиания! Ее голос пробудил меня, вызвал к жизни все, что от меня еще осталось — даже без тела.

— Разыщи их сущность! — расслышал я далекие отголоски слов прекрасной богини. — …Сущность часов, их разум, их сознание. Разыщи и дай им приказ.

И я сделал это.

Искорка света превратилась в прожектор — мощный, расширяющийся луч света, в знание, в разум, изничтожающий тьму. И мой дух вновь стал целым, невредимым, и часы опять стали моими, и я обрел возможность отдавать им команды… но при этом они все еще оставались погребенными под слоем земли! А где-то лежало мое бедное тело, и с каждым мгновением становилось все холоднее и холоднее, и его способность поддерживать жизнь таяла, и кровь остывала и сворачивалась, а мозг разжижался…

…Я осознал, что действовать нужно срочно. Я… держался из последних сил. Оставался вопрос: смогут ли мои часы времен вылететь на поверхность, раздвинув тонны земли надо собой, и…

…Едва заметным усилием сознания! Наверное, внешне это стало похоже на взрыв. Тонны земли взмыли в небо, а мои часы были подобны лавовой бомбе, которая…

…наверняка увидели это извержение. И теперь они глазели на меня — вернее, на часы. А я, находясь своим сознанием внутри волшебной машины, в отчаянии описывал большие круги над вересковыми пустошами в поисках своей пустой оболочки, своего тела. Фелиций и все его спутники запрокинули голову. Они были охвачены страхом. Зрелище летающих в небе часов так испугало их, что они стали закрывать глаза руками. Все — кроме Фелиция. Он рухнул на колени на тропинке, вившейся среди кустиков окопника и вереска. А под его руками и склоненной головой, едва заметное среди складок развевающейся белой тоги, под которой так вздрагивали его плечи, что сомнений быть не могло — он горько рыдал… там лежало бездыханное тело.

…Мое тело… и если бы Фелиций и его свита не наткнулись на него первыми, тогда я мог бы поставить часы на землю поблизости. Все остальные убежали, даже Торпос — кроме римского аристократа, чья вера…

— …Вернули тебя мне, — рыдал старик, — но ты принадлежишь им, и они тебя забрали! — Он устремил взгляд на парящие в воздухе часы и прокричал: — Милосердные и всемогущие тени, чья мудрость… вечные и обитающие… но только верните ему жизнь… это святилище!

Можно ли было выбрать лучший момент для того, чтобы предпринять то, что я собрался предпринять? Если мне повезет, Фелиций останется с убежденностью в том, что святилище снова унесло меня в страну теней и что его молитвы помогли мне избежать земной смерти и распада. А если не повезет? Но, как бы то ни было, у меня не было времени…

И я вновь покинул свое тело — но только на этот раз оно было, строго говоря, не мое, не рожденное утробой матери, а сотворенное руками древних инопланетных богов. Я спроецировал то ли свой разум, то ли сознание — как хочешь, так и назови — через портал своего корабля, который по моему приказу открылся, хотя это и не было так уж необходимо, внутрь холодной плоти, принадлежавшей Титусу Кроу.

В то же мгновение я ощутил, как меня объяло мое тело. Я словно бы вбежал в знакомую теплую комнату, спасаясь от грозы. Фелиций тут же отдернул от меня руки и ахнул. Я открыл глаза и посмотрел на него. Он от изумления и ужаса раскрыл рот, и венчик его седых волос встал торчком. Он отполз от меня на коленях, а я легко, с непринужденной улыбкой поднялся на ноги. Какое же превосходное тело подарил мне робот T3RE, что жизнь так быстро возвращалась к органам, которые, по человеческим меркам, уже должны были начать разлагаться!

— …Не бойся, отец мой, вновь возвративший меня от темных врат смерти. Не бойся того, что мне опять придется вернуться в страну теней, где я буду жить в покое и славе. Но обещай мне вот что: обещай, что более никогда не станешь призывать меня обратно от тех, кому принадлежит это святилище. — Я повернулся вполоборота к часам. — А я… что и ты тоже проживешь отпущенные тебе годы в покое и безмятежности разума и духа, пока и ты не будешь, в свою очередь, призван в великое бытие после смерти.

Теперь я в толк взять не могу, как на меня снизошло такое вдохновение, но как бы то ни было…