Титус Кроу

Первый рассказ оказался странным и запутанным. Это было повествование о пространстве и времени, о непонятных измерениях и плоскостях бытия, недоступных пониманию большинства людей. Рассказ о пылинках в мультивселенной, клубящихся за преградами не временными и не пространственными, и не в каком-либо промежуточном измерении, известном смертным. Такое предстает лишь в самых диких научных и метафизических гипотезах. Рассказ о тропах между сферами, о тусклых коридорах, ведущих к таким же сумеречным и полуреальным странам древнейших мифов… А для часов времен все эти словно бы недостижимые края находились буквально за углом.

На самом деле, «часы времен», как давным-давно отметил Титус Кроу, было совершенно неподходящим названием для этой машины? Забава Старших Богов, прошедшая через века, из легендарных стран, из времен до начала времен, как говорят люди, эти часы были вратами, ведущими… всюду! Это была дверь, ведущая к чудесам, радости и красоте — но одновременно это было темное жерло, ведущее к самым глубоким пещерам, чужеродному злу и пронзительному, не имеющему названия ужасу. Первый рассказ, услышанный мной, был историей о том, как часы впервые оказались в руках Анри-Лорана де Мариньи, а эта история уже рассказана. Но ради тех, кто с ней не знаком, я вкратце ее перескажу, прежде чем перейти ко второму из двух рассказов. Но прежде чем приступить к пересказу, будет лучше, если я расскажу о том немногом, что ведомо о самих часах времен.

Безусловно, история часов настолько странна и загадочна, что способна пробудить умственный аппетит любого любителя тайн или будущего искателя неописуемых чудес (а вы наверняка таковы, если уж читаете это). Сначала, если проследить за существованием загадочного — переноса? — так далеко в прошлое, насколько это возможно, получится, что часы принадлежали некоему Йоджи Гиамальди, индусу, другу злополучного Каролинского мистика Харли Уоррена. Гиамальди и Уоррен входили в группу психофеноменологов, существовавшую в Бостоне в период примерно с тысяча девятьсот шестнадцатого по тысяча девятьсот восемнадцатый год. И Гиамальди клялся перед всеми членами этой группы, что только он один из живых людей побывал в Янь-Хо, зыбких руинах давно утраченной эпохи, и что ему удалось кое-что прихватить из этого мрачного некрополя.

По неведомым причинам Йоджи подарил часы некоему Этьену-Лорану де Мариньи (который, быть может, был одним из величайших американских оккультистов и отцом одного из героев грядущей истории), и тот хранил их в своем убежище в Нью-Орлеане, где исследования магических наук стали основной целью его жизни. Много ли он узнал о тайнах часов, остается неизвестным, но после того, как старший Мариньи умер, часы, вместе с другими антикварными безделицами, были проданы французу-коллекционеру.

Вот тут в истории образуется брешь. Много лет спустя Титус Кроу купил эти часы на аукционе старинной мебели в Лондоне, но все его последующие попытки разыскать местонахождение предыдущего владельца, француза, были обречены на неудачу. Впечатление было такое, что этот человек попросту исчез с лица Земли.

О самом Титусе Кроу — человеке совершенно гениальном в плане поисков черной магии, утраченных легенд и затуманенных аналогий мифов, который также займет значительное место в моем повествовании, — известно многое, но пока что достаточно будет упомянуть о том, что глубочайшему исследованию часов времен он посвятил столько лет своей жизни, что стал в какой-то мере одержим этим устройством. Когда Кроу был помоложе, он, бывало, по ночам сидел в своем кабинете, подперев подбородок ладонями, и скорбно размышлял о загадке особенного, формой напоминающего гроб и странно тикающего страшилища, стоявшего в углу. Это было нечто наподобие часов, но их четыре стрелки двигались в совершенном разладе со всеми известными человеку или даже воображаемыми хронологическими системами. Взгляд Титуса скользил по странным иероглифам, нанесенным не менее странными орнаментами на циферблат величественных часов.

Когда Титус Кроу не был занят менее головоломными случаями, он неизменно возвращался к изучению часов, и хотя обычно его изыскания ничего не давали, полными провалами их тоже нельзя было назвать. Довольно часто Кроу казалось, что он на пороге прорыва, — и он осознавал, что если он не ошибается, то наконец поймет чужеродные хитросплетения, управляющие его «дверью ко всем пространствам и временам», но в последний момент все срывалось и кончалось неудачей. А ведь однажды ему довелось увидеть (довелось, но не посчастливилось), как часы были открыты двумя типами с сомнительной репутацией и столь же сомнительными намерениями. К счастью, деяния этих типов в этом мире вскоре прекратились… но потом наконец пришла потрясающая догадка.