Титус Кроу

К этому времени Летучий Огонь сильно уменьшился в размерах. Теперь это был пульсирующий горящий шар с пастями, роняющими зеленую слюну и изрыгающими облака зловонного черного дыма. Между тем тварь со скоростью молнии мчалась к находившемуся внутри корпуса часов де Мариньи, который все еще не до конца протрезвел и по скорости реакции не мог сравниться с монстром. И дело было не в том, что часы не были способны обогнать супервампира. Беда была в том, что внутри часов находился человек, не вполне владеющий собой, перегруженный алкоголем.

Однако панический страх заставил Мариньи действовать более решительно. Он прибавил скорость, но обнаружил, что монстр и не думает от него отставать! В какой-то момент сознание де Мариньи словно бы окутал леденящий белый туман, и в этот туман начали проникать мысленные команды твари, совсем недавно томившейся внутри огромного рубина:

Ты не убежишь. Остановись и прими меня. У тебя нет сил бежать. Ты слаб, как слабы все смертные, а я силен. Даже сейчас я сильнее тебя, а стану еще сильнее. Поэтому ты должен мне повиноваться. Остановись… ты не можешь бежать… у тебя нет сил бежать!

Вновь и вновь повторялись эти слова в сознании де Мариньи. Он смутно догадывался о том, что происходит, но жуткий паралич не отпускал его, держал мертвой хваткой. Именно эта обезволивающая сила завладела жителями Дайлат-Лина много лет назад — вампирская мощь, которая сумела лишить сил даже Титуса Кроу. И вот теперь, получив волю, бывший обитатель гигантского рубина сосредоточил свое могущество на своей последней надежде уцелеть.

Тварь была искалечена и быстро погибала, и все же ментальные приказы, излучаемые Летучим Огнем, парализовали сознание де Мариньи. Чем дальше, тем вернее супервампир подбирался к часам времен. Обездвиженный, безвольный сновидец понимал, что часы времен могли бы реально стать спасением для Летучего Огня. Оказавшись внутри часов и расправившись с их нынешним обитателем, жуткая тварь могла начать бесчинствовать где угодно — в любых мрачных измерениях бескрайней мультивселенной. Этого нельзя было допустить.

Летучий Огонь быстро нагонял де Мариньи. Затуманенное сознание сновидца потянулось к средствам управления часами. Безнадежно. Он ничего не мог нащупать. Часы времен потеряли подвижность. Летучий Огонь это тоже почувствовал и из последних сил бросился к слабеющей жертве. И в этот последний момент де Мариньи наткнулся на какое-то средство управления, не имеющее никакого отношения к подвижности корпуса часов. Собственно, это был, скорее, некий триггер, а не ментальный рычаг и не ментальная кнопка, но от этого триггера срабатывало оружие, которое Титус Кроу привез с собой из Элизии!

Де Мариньи воспользовался этим триггером.

Чужеродное онемение мгновенно покинуло его сознание. Супервампир, которого он видел через сканеры часов, уменьшился в размерах… и вскипел в то мгновение, когда луч чистейшего белого света устремился от циферблата часов, с силой ударил по Летучему Огню и отбросил его назад. В итоге умирающая тварь оказалась пригвожденной к базальтовому постаменту посреди осколков гигантского рубина.

Вот там-то наконец, в вспышке ярчайшего белого света, чудовище исчезло, превратилось в ничто. А де Мариньи не убирал луч с этого места еще некоторое время, и вскоре сам базальт начал плавиться, и таять, и потек, как вода. Только тогда, когда пьедестал превратился в бесформенную лаву, де Мариньи отпустил ментальный триггер.

А потом, устало и благодарно, сновидец медленно опустил часы времен на безмолвную, опустевшую и обугленную площадь. Но как он ни был изможден, как ни мучило его не прошедшее до конца похмелье, де Мариньи все же вспомнил о Титусе Кроу и Тиании. Именно за них он теперь волновался больше всего. С какими опасностями они сейчас встречаются? А он-то что делает? Тратит попусту время здесь, в Дайлат-Лине?

Де Мариньи поспешно взял на себя мысленное управление часами времен и поднял их, хоть и не слишком уверенно, в небо. Но куда лететь? Где сейчас Титус Кроу?

И стоило только этому вопросу, не заданному вслух, промелькнуть в сознании де Мариньи, как корпус часов дрогнул и напрягся, словно огромная гончая, натянувшая поводок. В это же мгновение перед мысленным взором сновидца возникла четкая, ясная картина. Он увидел Титуса Кроу, который, будучи совершенно обнаженным, шагал по какой-то белой песчаной пустыне с ятаганом в руке, низко опустив голову. Видение начало меркнуть — но в какой-то момент Кроу вдруг вздрогнул, поднял голову, нахмурил брови и изумленно огляделся по сторонам.

Его лицо было припорошено белым песком. В уголках губ запеклась кровь. Было заметно, как он изможден. Видение таяло все более заметно, но де Мариньи успел по губам прочесть вопрос Титуса Кроу:

— Анри, это ты?

И де Мариньи все понял!