Титус Кроу

Я решил облететь ее по кругу и разглядеть с той стороны, где бы тусклое солнце не светило мне прямо в глаза, но стоило мне только принять это решение, как возникло еще кое-что, что помешало ясному и четкому обзору. Солнце, планомерно поднимавшееся в небо, пусть слабо, но все же нагревало разреженный воздух в котловине, где стоял великан. От почвы вверх начала подниматься дымка. Она затягивала и затуманивала контуры гигантской фигуры, и к тому времени, когда я достиг точки на севере, откуда намеревался рассмотреть объект, сочетание поднимавшихся вверх испарений от почвы и тумана на поверхности земли закрыло от меня все, кроме верхушки. Но верхушку я теперь видел ясно и четко: это была величественная кривизна серебристого корпуса и его острый нос. Стройные обтекатели тускло мерцали в слабом свете солнца. Космический корабль на ладони поднятой вверх руки великана — символ владычества человека над звездами и его исхода с умирающей Земли!

Сердце у меня сжалось от боли. Это было больше того, чем то, на что я смел надеяться, и это оказалось намного лучше мысли о том, что последние люди на Земле копошатся в сухой почве, словно жалкие черви. Я с нетерпением ждал момента, когда солнце завершит свою работу. Наконец слабая дымка мало-помалу начала рассеиваться и покидать фигуру колосса. Вскоре начали явственно проступать очертания гигантской фигуры перед моим ошарашенным взглядом!

У меня пересохло во рту, разум на миг лишился всяких мыслей. Я мог только смотреть… и смотреть… От изумления и ужаса я раскрыл рот. Моя надежда на человечество рухнула в бездонную пропасть. Наверное, не менее получаса я простоял рядом с часами, охваченный неведомым мне доселе чувством. А потом я снова шагнул внутрь залитого лиловым сиянием корпуса часов, в этот портал, ведущий к неведомым местам и временам, и поспешил назад — туда, где, быть может, люди еще жили и любили, сражались и умирали, и процветали на зеленых холмах и плодородных долинах Земли.

Потому что колоссальная металлическая статуя, поднимавшая к небу серебристый символ галактического исхода, была изготовлена не людьми и не в виде человека. Да, те, кто поставил этого истукана, явно были наделены высочайшим интеллектом и, безусловно, гордились своим древним наследием — наследием, предшествовавшим человеку и явно намного пережившим его… Это был жук!

3. Меловой период ( Из магнитофонных записей де Мариньи )

К счастью, де Мариньи, доисторические эпохи, а также флора и фауна давно ушедших веков в юности были излюбленными областями моих увлечений. Много лет я хранил в Блоун-Хаусе коллекцию окаменелостей. Эти каменные фрагменты я сам собрал в подростковом возрасте. Аммониты и белемниты, маленькая костистая рыба из эоцена[35], найденная в Лестершире, прекрасно сохранившийся пермский[36] трилобит двухсот восьмидесяти миллионов лет от роду из Йоркшира, и даже фрагменты крыльев археоптерикса из голосеменных лесов юрского периода[37]. Удирая назад во времени в слепой панике, подальше от размышлений об этой безымянной цивилизации жуков, населявших умирающую Землю в конце времен и оставивших монумент в знак своей галактической судьбы, я понятия не имел о том, что очень скоро мне придется применить на практике свои более чем скромные познания о доисторическом мире.

Мой план — да нет, на самом деле это был даже и не план, а, скорее, инстинктивное стремление поскорее возвратиться в эпохи обитания на Земле человека — состоял в том, чтобы подыскать знакомый исторический период. Оттуда я мог бы разработать маршрут возвращения к точке старта — или даже к моменту на неделю позже моего отбытия из Блоун-Хауса в машине времени. Все зависело, конечно, от того, сумею ли я освоить управление механикой своей машины до такой степени! И хотя я говорю о паническом бегстве, все же я не настолько сильно спешил, чтобы забыть о том, что произошло при моем первом путешествии во времени, когда я чуть было не опередил самое время. Мне не хотелось совершить вторую подобную ошибку — ведь я запросто мог превратиться в комок перенагретой плазмы, только что выброшенной из недр солнца!

Поэтому через некоторое время, избавившись от состояния мрачной тоски, я попробовал воспользоваться сканерами. Дело в том, что пользование сканерами при перемещении в трехмерном пространстве особой сложности не представляло, но совсем другое дело — пользоваться ими, странствуя во времени, а уж особенно — странствуя во времени назад. Представь себе, если сможешь, гигантский панорамный фильм, прокручивающийся в обратную сторону с быстротой, в несколько тысяч раз превышающей обычную скорость показа, и тогда, быть может, ты поймешь, что я имею в виду.