Тюдоры. От Генриха VIII до Елизаветы I

Однако эти короткие войны повлекли за собой непомерные издержки и трату большей части накопленного Генрихом VII богатства, которое тот завещал сыну. Уолси убедил парламент выделить субсидию – по сути, в виде налога, взимаемого с каждого совершеннолетнего жителя, однако мера оказалась непопулярной и сложной в исполнении. Стало очевидно, что Англия не могла позволить себе вести войну на равных с более влиятельными европейскими державами. У короля Франции было втрое больше подданных и втрое больше ресурсов; у короля Испании было в шесть раз больше подданных и в пять раз больше доходов. Честолюбие и жажда славы Генриха превосходили его возможности.

Так или иначе, настоящую пальму первенства удалось получить совсем в другом месте, в 1513 году. Воинственно настроенные шотландцы были готовы в очередной раз возобновить старый союз с Францией. Витали опасения, что Яков IV готовился к вторжению в Англию, пока король занят другими делами. Так и оказалось. Екатерина лично участвовала в приготовлениях к сражению. В письме мужу она сообщала, что «ужасно занята подготовкой штандартов, знамен и эмблем», и сама повела армию на север. Однако победа была одержана еще до ее прибытия. Яков IV перевел своих солдат через границу, но по команде престарелого графа Суррея английские войска сдержали натиск и победили противника. Тело поверженного Якова оставили на поле битвы, и Джон Скелтон писал, что «под холмами Флоддена наши луки и копья выкосили весь цвет шотландской чести и доблести»; пали 10 тысяч шотландцев. Окровавленную и разодранную в клочья мантию шотландского короля отослали Генриху в Турне. Екатерина отправила мужу весть с сообщением о победе и заявила, что битва при Флоддене «стала для Вашей светлости и для всего государства величайшей наградой – большей, чем могла бы дать корона Франции». Генрих был поистине властителем своего королевства.

2. Все в алом

Ричард Хунне был зажиточным купцом, чей младенец-сын Стефан умер весной 1511 года. Священник местной приходской церкви в Уайтчепеле Томас Драйфилд попросил крестильную сорочку умершего ребенка в качестве «заупокойного дара»; это было традиционное подношение священнику во время похорон. Хунне отказался последовать обычаю. Годом позже его призвали в Ламбетский дворец, где обвинили в неповиновении; однако он по-прежнему отказывался платить столь несправедливую, по его мнению, цену. Когда в конце года он пришел в приходскую церковь на вечерню, Драйфилд во всеуслышание предал его анафеме. «Хунне, – вскричал он, – я проклинаю тебя, да будь ты отныне проклят».

Вопрос был серьезный. Никому не разрешалось вести с Хунне дела. Все его избегали, не желая быть замеченными в компании изгнанника. Его обрекли гореть в адском пламени на веки вечные. Однако Хунне нанес ответный удар, обвинив священника в клевете. Он поставил под сомнение правомочность церковного суда, прежде признавшего его виновным. Дело вошло в правоприменительную сферу, где было приостановлено на двадцать два месяца. Осенью 1514 года управление церкви произвело обыск в доме Хунне и обнаружило несколько еретических книг, написанных на английском. Его заключили в Лоллардской башне в западной части церковного двора собора Святого Павла, где зимой того же года обнаружили повешенным. Епископ Лондона заявил, что еретик лишил себя жизни из-за мук вины и раскаяния. Сочувствующие Хунне жители обвиняли церковь в убийстве. По словам Джона Фокса, занимавшегося жизнеописаниями святых мучеников, «его шею переломили железной цепью, изранили другие части тела, а затем повесили на собственном поясе».

Еще до того, как Хунне сожгли в Смитфилде как осужденного и «гнусного» еретика, был назначен судебный осмотр тела, чтобы установить род смерти. В феврале 1515 года жюри вынесло решение, что трое клириков – среди них епископ лондонского канцлера Уильям Хорси – виновны в убийстве. Епископ немедленно написал Томасу Уолси и потребовал провести беспристрастное разбирательство; по словам епископа, обращенным к Уолси, жители Лондона проявляли столь «злонамеренную склонность» к ереси, что его подчиненного признали бы виновным, будь он «невинен аки Авель».

Король приказал провести расследование в Бейнардском замке на северном берегу Темзы возле Блэкфрайерс, где епископ Лондона воспользовался возможностью и осудил членов жюри, назвав их «подлыми лживыми трусами». Затем в процесс вмешался сам Генрих, приняв решение помиловать Хорси и других; он повелел его адвокату объявить их невиновными во вменяемом преступлении. Покинув Лондон, Хорси немедля отправился в Эксетер. Казалось, на этом дело было исчерпано.