Тюдоры. «Золотой век»

Королева Елизавета познакомилась с ним в Рождество 1577 года – ему шел тогда 12-й год. Их первая встреча прошла не так уж удачно – он позабыл снять свой берет, что было ужасным нарушением этикета, она наклонилась поцеловать красивого мальчика, а он от нее отшатнулся – но это все быстро позабылось. Он рос на ее глазах – после смерти отца, 1-го графа Эссекса, ему в опекуны был назначен лорд Берли. По рождению юный Роберт Деверё принадлежал к самой высшей знати Англии, одним из его учителей был архиепископ Кентерберийский – в общем, он был все время на глазах у королевы, и вскоре она не могла уже без него обойтись.

Когда ему исполнилось 20 лет – а ей 53, – они были настолько неразлучны, что королева не садилась играть в карты, если он не составлял ей партию, и случалось, она болтала с ним ночи напролет, «… пока к рассвету не запоют птички…» [56].

Роберт Деверё при этом страшно ревновал королеву решительно ко всем, кому она оказывала хоть какое-то предпочтение. Первым объектом такой ревности, конечно же, был сэр Уолтер Рэли, но доставалось и прочим. Королева, например, очень неплохо играла в шахматы. И однажды она в знак благоволения подарила золотую фигуру – и не какую-нибудь, а именно фигуру королевы – одному из своих партнеров, показавшему хороший класс игры. В истории о «золотой королеве», которую ее удачливый партнер стал носить на рукаве, упоминается Чарльз Блоунт [57], красивый юноша с кудрявыми волосами, – и Роберт Деверё устроил по этому поводу сцену, воскликнув, что всякий дурак теперь может претендовать на милость Ее Величества, лишь бы он умел двигать фигурки по доске.

Прибавим к этому и то, что отчим юного графа Роберта, лорд Дадли, делал все возможное для его продвижения. Скажем, в возрасте всего 18 лет назначил его командующим всей английской конницей в Нидерландах. Пост мало что значил в военном смысле – лорд командовал армией сам, пасынок просто находился при нем, – но в чисто организационном смысле это назначение ставило графа Эссекса на второе место после самого лорда Дадли. Но, как мы знаем, в 1588 году Роберт Дадли умер.

И королева и ее новый любимец, граф Эссекс, остались вдвоем.

III

В самом начале 1589 года, то есть почти сразу же после разгрома Непобедимой Армады, в Англии начали планировать контрудар – хотелось по возможности вообще лишить испанцев возможности вести войну на море. Идея сводилась к тому, чтобы ударить по испанским портам на Бискайском побережье, уничтожить там все суда, которые еще уцелели, а потом отступить в Атлантику и захватить один из Азорских островов, установив там постоянную базу для ударов по испанскому «серебряному флоту». Для этой миссии был привлечен и некий дон Антонио, претендовавший на португальский престол. Считалось, что он сможет привлечь к себе португальцев, недовольных правлением дона Филиппа.

Командовать морской частью экспедиции должен был сэр Фрэнсис Дрейк, фигура уже легендарная, военное же командование поручалось Джону Норрису.

Задумано все было замечательно, но вот дальше начались серьезные проблемы. У Англии не было достаточных ресурсов для такой серьезной военно-морской кампании. Снаряжение Непобедимой Армады стоило испанской казне приблизительно 10 миллионов дукатов – и миссия ее не удалась. Снаряжение подобного по размаху предприятия для английской казны, уступавшей испанской чуть ли не вдесятеро, было делом и вовсе неподъемным. Оставалось надеяться на частные фонды – но частные лица интересовались главным образом получением прибыли на вложенные средства. Пиратские рейды Дрейка они поддерживали всей душой, ведение долгой и вязкой стратегической кампании никакого энтузиазма у них не вызывало. В общем, Дрейк строил свои планы в основном исходя из интересов своих «инвесторов», тем более что в их число входили и влиятельнейшие члены Тайного Совета, и сама королева.

Юный граф Эссекс рвался в экспедицию – он грезил военной славой, ничто другое не казалось ему целью, достойной его дарований. Королева его не отпускала. Она даже формально запретила ему участие в «… предприятии Дрейка…». Эссекс сильно зависел от нее, и не только с точки зрения общего, так сказать, благоволения, но и чисто материально. Его отец мало что оставил ему, а отчим оставил одни долги – граф Лестер был честолюбив, пытался, по-видимому, выкроить себе в Нидерландах что-то вроде княжества, а поскольку королева на это не соглашалась, то он вел на континенте войну в значительной степени за свой счет. На такого рода действия, однако, нужны все-таки государственные доходы, и в итоге граф Лестер оставил свое состояние в таком расстройстве, что его наследник был вынужден жить на то, что ему жаловала королева.

А она, как мы уже знаем, была скуповата…