Тюдоры. «Золотой век»

Крупные магнаты – герцог Норфолк, герцог Саффолк, граф Шрюсбери – немедленно начали собирать свои отряды и столь же немедленно обнаружили, что их вассалы собираются медленно и неохотно. Ближайшим из них к Линкольну был Чарльз Брэндон, 1-й герцог Саффолк, муж сестры короля Генриха, и человек, безусловно ему верный. Он развернул свое знамя, но сумел собрать под него не более тысячи человек. А против него стояло по крайней мере вдесятеро больше людей, и у них было оружие. Но Чарльз Брэндон был умным человеком. Он не пошел на врага, как ему предписывалось из Лондона. В бою его, несомненно, сокрушили бы сразу – но он просто стоял в угрожающей позиции – и сумел протянуть достаточное время, целых 12 дней. В среде восставших начались разногласия, руководство их рассыпалось, а вслед за этим рассыпалось и ополчение. Восстание в Линкольншире угасло само по себе, и это стало бы концом истории, которую мы здесь рассказываем, если бы не одно дополнительное обстоятельство.

Обстоятельство это заключалось в том, что Роберт Аск пересек реку Эмбер в обратную сторону и добрался до родного ему Йоркшира.

III

Пилигрим, как нам известно из словаря, – это странствующий богомолец, паломник. Крупное восстание, начавшееся в Йорке, а затем перекинувшееся на всю северную Англию, получило название «Благодатное Паломничество» (англ. «Pilgrimage of Grace») – и разрослось оно в огромной степени именно благодаря усилиям Роберта Аска. Он внес в хаос некоторый порядок – во всех городках Йоркшира, что он проезжал, он велел дожидаться условленного сигнала: колокольного звона в главной местной церкви. Когда сигнал был дан – Аск организовал некое подобие штаба и разослал гонцов по округе с приказом звонить в колокола, – то разом восстала вся округа. В качестве эмблемы и знамени была принята чаша с Кровью Христовой на красном поле и святые раны Христа, его пронзенные гвоздями руки и ноги, изображенные по углам знамени.

Вместе с архиепископом Йорка, Эдвардом Ли, войско восставших двинулось на юг, в направлении Лондона. На его пути стоял только герцог Норфолк с пятью тысячами своих людей, и уступал он по численности своему противнику по меньшей мере вчетверо.

Король Генрих явно не понимал, что, собственно, происходит, и слал Норфолку приказ за приказом, требуя сокрушить мятежников, – но, на его большое счастье, герцог его не послушался.

Он сделал то же самое, что и Чарльз Брэндон, герцог Саффолк, – он стал тянуть время. В конце концов, прокормить большое войско, стоящее в поле, было очень нелегко. В те времена даже в Лондоне жило где-то от 40 до 50 тысяч человек, в Йорке, столице севера Англии, – разве что тысяч десять. В общем, руководству восставших надо было решаться – или идти вперед и драться, или начинать переговоры, – и они выбрали путь переговоров.

Теперь они требовали, чтобы отделение Церкви Англии от Рима было прекращено, чтобы Томаса Кромвеля немедленно уволили и наказали, чтобы принцесса Мария, дочь Генриха Восьмого от его брака с Катериной Арагонской, вновь была признана законной дочерью короля, чтобы выбор членов Парламента меньше зависел от королевской воли и чтобы парламентарии имели полную свободу высказываться так, как считают нужным. И конечно, они требовали полной амнистии для всех, кто участвовал в восстании.

К этому времени до Генриха Восьмого начало доходить, насколько опасно его положение. В каком-то смысле он в данный момент был очень похож на Ричарда Третьего в 1485 году, сразу перед его крушением. Он, законный король, кликнул на помощь своих верных вассалов, но они что-то задерживались…

И он дал герцогу Норфолку соответствующие инструкции. Когда 6 декабря 1536 года в лагерь войск Норфолка явились делегаты восставших – десять рыцарей, десять сквайров и десять лиц, дворянским званием не обладавших, – их встретили со всей возможной учтивостью. Все их требования принимались – даже без обсуждения. Все, что от них требовалось, – это мирно разойтись по домам. Конечно, были люди, сомневающиеся в королевской милости. Но тут большую роль опять сыграл Роберт Аск – он заявил, что королевское слово для него является достаточной гарантией и что он свои полномочия «…главы и капитана восставших…» с себя слагает. В ответ он получил личное письмо от короля Генриха. Тот приглашал Роберта Аска навестить его для того, чтобы провести Рождество при королевском дворе.

Ему не просто гарантировалась безопасность – Генрих выражал желание познакомиться с ним поближе и обсудить с ним все накопившиеся вопросы в ходе личной беседы. Для человека вроде Аска такое приглашение было неслыханной честью – оно уж скорее подобало бы графу или герцогу. И оно было с благодарностью принято…

Роберт Аск отправился в путь – поговорить со своим королем о важных вопросах правления государством.

IV