Тюльпанное дерево

„Я родился въ Персидской провинціи Сузіанѣ. Мегметъ, Владѣтель сей небольшой области, сдѣлалъ меня Визиремъ своимъ; мнѣ было тогда около сорока лѣтъ. Исполняя возложенную на меня должность съ величайшимъ безпристрастіемъ, нажилъ я однако же, совсѣмъ не вѣдая того, множество враговъ; я думалъ, что для сохраненія мѣста моего довольно будетъ мнѣ справедливости, безкорыстія, неусыпнаго трудолюбія, старанія объ уменьшеніи налоговъ по приведенія земледѣлія въ цвѣтущее состояніе. Желая все видѣть и знать непосредственно самъ собою, что очень возможно въ небольшомъ владѣнія, часто ѣзжалъ я одинъ и подъ чужимъ именемъ въ разные краи Сузіаны. Однажды встрѣтился я на дорогѣ въ лѣсу со старухою, которая была одѣта въ самое бѣдное рубище и, сидя на древесномъ пнѣ, горько плакала. Я остановился, чтобъ спроситъ ее о причинѣ такой печали, и она трогательнѣйшимъ образомъ описала мнѣ свою бѣдность. Я посадилъ ее на свою лошадь позади себя и отвезъ ее въ ближнюю деревню, гдѣ объявилъ о себѣ и, сыскавъ для нее хижину, оставилъ ей нѣсколько денегъ и поѣхалъ, давъ слово навѣщать ее отъ времени до времени. Черезъ два или три мѣсяца я и дѣйствительно посѣтилъ ее: она была здорова и осыпала меня благословеніями. Благородная ловкость въ обращеніи и пріятные разговоры Никсы — такъ ее звали — ясно показывали, что она была не простаго рода; но тщетно старался я узнать, кто она такова; и слышать ея приключенія; отвѣты ея были такъ темны и замѣшательство такъ велико, что я пересталъ безпокоить ее вопросами. Никса была отмѣнно умна, и я не знаю женщины, подобной ей въ пріятности обхожденія. Я почувствовалъ нѣжнѣйшую къ ней дружбу, предлагалъ ей перевезти ее къ себѣ въ домъ; но она непремѣнно хотѣла остаться въ своей хижинѣ, которую украсилъ я всѣмъ, что только могло ей нравиться; и какъ она мнѣ призналась, что была чрезвычайно лѣнива и не умѣла ни за что приняться, то я далъ ей двухъ расторопныхъ невольницъ и хорошаго садовника, тогда увѣрила она меня, что стала совершенно щастлива.“