Тюльпаны Александра Македонского Книга 1

Буквально минут через пять командир вышел на связь и взволнованно произнес:

— Шебалин, слушай меня внимательно. Командующий приказал, слышишь, приказал: «Оружие вернуть, пусть идут куда хотят и делают что хотят, лишь бы наши все были целы, не допустить конфликта. Ты понял?

— Я-то понял, из Ашхабада лучше видно, что делать. Но ситуация действительно нестандартная.

— Да уж, — согласился командир. — Значит, так, скажи, что в знак доброй воли наше руководство разрешает сбор фисташек, но укажи им конкретный район сбора и срок — неделя. Потом мне доложишь.

— Понял, — ответил Сергей, а про себя подумал: — эх, зря старались. Но приказ есть приказ, может, единственно правильный в этой ситуации.

Выйдя к афганцам, Шебалин, улыбаясь, произнес:

— Ну вот, все разрешилось очень хорошо. Вам разрешено собирать фисташки, но только в районе, — и Сергей назвал границы района сбора орехов. — Время вам — неделя.

— Э, начальник, да мы за три дня уложимся, — обрадовался Джелани. — Знаешь, как мы умеем собирать фисташки?

— Знаю… — ответил Сергей, он хорошо помнил, как жаловался директор лесхоза на афганцев, которые дерут фисташки вместе с листьями и ветками, ломая деревья.

— Но учтите, за вами постоянно будут наблюдать наши наряды и вертолеты.

— Все понял, начальник, спасибо, до встречи…

А через полчаса колонна ушла в район сбора фисташек. А еще через час командир приказал вылетать Сергею в отряд, оставив за себя Кулева.

— Будем вместе отписываться за ваши подвиги, — пошутил он невесело, — тут и Москва на ушах стоит уже.

— Понял, — ответил Шебалин и вышел из КШМ…

***

…— Ну, Сергей, я не перестаю удивляться вашим похождениям, — услышал Шебалин слова Ильи Марковича, когда вылез из Машины.

— Неужели это действительно было? — продолжил ученый.

— Было, было и не такое, — медленно ответил Сергей. — Я ведь вспоминаю в основном яркие и, так скажем, социально значимые эпизоды своей службы. Прежде всего, чтобы и вам было интересно. А ведь сколько еще, кроме героических будней, как любят говорить журналисты, было трагичного, комичного, бестолкового и много всего другого, из чего складывается повседневный, тяжелый, порой неблагодарный труд военного человека, то есть суровые будни. Но кому это сейчас нужно?

— Да, наверное, вы правы, это все имело смысл в определенных условиях. Все пережитое дорого и интересно вам и нашему поколению, мы можем это понять. Собственно, мы и делаем это для себя. Ведь подлинная свобода, — это возможность делать то, что тебе нравится, — ударился в философию ученый.

— Вот именно, что нравится, но не то, что хочется и любой ценой, иначе это будет анархия и вседозволенность, — перебил Сергей, желая завершить этот «душещипательный» разговор.

— Но, с другой стороны, кто заставляет пацанов в Чечне в наши дни совершать героизм, — не унимался Илья Маркович.

— Ну, куда вас понесло. Однозначно на это не ответить, но если хотите услышать мое мнение, то извольте, — проговорил Сергей.

— В Чечне служат те, кто не мог откосить от армии, или те, кто поехал на войну, чтобы хоть что-то заработать. Иначе говоря, простые российские парни. Покажите хоть одного отпрыска из обеспеченной семьи. Единицы. И те отправились в целях пиара, как говорят сейчас, своих родителей. А когда человек загнан в угол, он способен совершать поступки на пределе возможностей. Примером может быть героическая рота псковских десантников, погибшая в Чечне. Светлая им память! Кто сейчас объяснит, за что они сложили головы? Даже боевиков можно по-своему понять. Пусть это и не так, но они считают себя правыми, потому что воюют за веру, за свою землю, за свободу, независимость. Наемники — те воюют за веру и деньги. А наши ребята за что? За Родину? Но в чьем лице? За политиков, которые их же и подставляют? За идею? Нет идеи — вот в чем главная беда. Впрочем, мы уже об этом не раз с вами говорили, — с горечью произнес Сергей и махнул рукой.

— Ладно, Сережа, успокойтесь, пойдемте лучше поужинаем, а потом почешем языки, — предложил ученый, почувствовав, что опять задел наболевшую тему.

— Вот это хорошее предложение, — с готовностью отозвался Сергей, — да, я совсем забыл. Я тут кое-чего привез, к ужину пригодится. — Сергей взял свою сумку и стал выкладывать на стол различные деликатесы и бутылку «Русского стандарта».

Глава 18

После поездки в Париж Николай постоянно ловил себя на мысли, что не может выбросить из головы стюардессу того злополучного самолета, которым летел во Францию. Вот и сегодня, когда прошло уже почти две недели со дня возвращения в Москву, перед глазами вновь и вновь всплывал образ русской девушки. Николай вызвал к себе помощника и спросил:

— Андрей, помнишь ту стюардессу, что пыталась меня усыпить?

— Да, шеф. Конечно. Вы еще отдали распоряжение не спускать с нее глаз. Ее по сей день пасут наши люди.

— А установочные данные есть на нее? — опять спросил Николай.

— Обижаете, шеф. Сейчас, одну минуту, — помощник порылся в своем блокноте, — вот, и фио, и адрес, и место работы, образование, и прочие анкетные данные.

— Будут какие-нибудь указания в отношении нее? — спросил помощник.