Тюр

Он остался стоять неподалеку от неё, словно опасаясь, что она может потерять равновесие или, возможно, упасть прямо перед ним, потому что колени подкосятся. Судя по выражению его лица, он искренне волновался, что ноги могут не удержать её.

Марион не обижалась на это.

Честно говоря, падение лицом на ковёр казалось вполне реальным риском.

Сдёрнув золотисто-красное покрывало с кровати, она простояла ещё несколько секунд, пытаясь решить, что делать дальше.

Она посмотрела на себя, на промокший вязаный свитер, который дала ей милая женщина из магазина одежды, на походные ботинки, тоже промокшие и теперь покрытые льдом и снегом, на промокшие носки и промокшие джинсы.

Мало того, что всё было насквозь мокрым, так джинсы и свитер ещё и покрылись рваными дырами и кровью. Даже на новых носках и ботинках были пятна крови.

Она чувствовала жжение на лице.

Марион коснулась нескольких мест, которые пульсировали от боли, и поморщилась.

Скорее всего, порезы от стекла.

До неё дошло, что в их автомобиль врезалось две разные машины, а потом кто-то открыл по ним огонь.

Ей наверняка потребуется пинцет и бутылка дезинфицирующего средства или алкоголя, чтобы справиться с этим. Учитывая всё случившееся, под её кожей находилось как минимум несколько осколков стекла и даже, возможно, куски металла и пластика от раздолбанной машины.

Вздохнув, Марион подняла глаза на Тюра.

— Думаю, мне нужен душ, — сказала она.

Он наблюдал за ней ещё мгновение, осторожно всматриваясь в её лицо.

Затем он кивнул, отступая с её пути.

Когда он подвинулся, Марион увидела дверь в ванную позади того места, где он стоял.

Она отошла от кровати и покачнулась, а её черноволосый высокий друг с сине-зелёными татуировками ринулся к ней.

На этот раз Тюр схватил её за руку, поддерживая, пока она пыталась восстановить равновесие.

— Спасибо.

Она взглянула на него, чувствуя, как её щеки покраснели, на сей раз от его близости.

Его голос звучал хрипло, пока он вёл её к двери в ванну.

— Я придумаю что-нибудь с одеждой, — сказал Тюр.

В этот раз Марион посмотрела на него внимательнее, и не только на его лицо. Она поняла, что его руки тоже были покрыты татуировками таких же бледных, светящихся сине-зелёных символов. И к тому же он пострадал намного сильнее, чем она. Кровь стекала по одному из бицепсов из глубокого пореза мышцы. Его руки были изрезаны, как и шея сбоку, и рёбра с одной стороны. Она видела синяки на смуглой коже и заметила ещё несколько опухших участков.

Ей пришлось заставить себя не прикасаться к его ранам.

— Ты в порядке? — наконец спросила она, заставляя себя смотреть ему в глаза.

Тюр моргнул, выглядел так, словно её вопрос смутил его.

Это выражение тут же исчезло.

— Я в порядке, — вежливо ответил он. — Я был вынужден найти пальто, чтобы зарегистрировать нас. Я оставил тебя на крыше. В снегу. Поэтому ты такая промокшая.

Его голос был обеспокоенным, но скорее взволнованным, чем извиняющимся.

— Прошу прощения, Марион, — произнёс он.

Она покачала головой, приподняв бровь и глядя на него.

— За что? За то, что спас мне жизнь?

— За то, что оставил тебя на крыше дольше, чем мне этого хотелось бы, — сказал Тюр. — Я не хотел, чтобы кто-то из тех, кто ищет нас, увидел твоё лицо. Я не хотел, чтобы кто-либо из членов Синдиката выцепил нас при случайном сканировании. Я также подумал, что было бы лучше, если бы на стойке регистрации думали, что я нахожусь один в этом номере. Я изо всех сил старался замаскировать свою внешность, пока был в вестибюле.

Марион нахмурилась после этих слов, всё ещё хромая рядом с ним к двери ванной.

Они зашли внутрь.

Одной рукой она схватилась за стену, и он отпустил её, наклонившись, чтобы включить три светильника, в том числе и освещение над зеркалом, обогреватель и верхний свет с вентилятором.

Она немного дернулась, когда загорелся каждый из них, приспосабливаясь к изменению освещения.

Затем она осмотрела пространство перед собой.

На некоторое время Марион забыла, что Тюр сказал про изменение своей внешности.

На эти несколько секунд она сосредоточилась только на самой ванной, ошеломлённая её размерами.

Приняв всё это во внимание, она осознала, что должна принять решение. Её взгляд переместился со встроенной ванной на приподнятую платформу и закрытую стеклянную душевую кабину, у которой имелись душевые насадки с двух сторон и сверху.

Посмотрев на два основных способа согреться и помыться, она решила, что сама ванна и принятие ванны были слишком сложными в данный момент.

Отойдя от стены, Марион осторожно подошла к душевой.

Тюр не мешал ей, только наблюдал, как она самостоятельно пересекает пространство.

Добравшись до стеклянной кабинки со встроенными плиточными полками, она открыла дверь душа, оперлась на металлический каркас, повернула серебряную ручку, чтобы включить воду, и выкрутила её до упора, чтобы сделать горячее.

И только в этот момент она вспомнила, что сказал Тюр.

Он сказал, что изменил себя.

Физически.

Чтобы камеры наблюдения не засекли его.

— Как ты это сделал? — небрежно спросила Марион.