Тюремная энциклопедия

Доверчивых торгашей он бомбил по пяти областям Украины, пока не нарвался на директора обувного магазина, знавшего собкора "Перця" лично. Сердюка галантно вывели из магазина и усадили в милицейский "бобик" При обыске на его квартире были изъяты самодельные резиновые печати, настольный переплетный аппарат, листы красного коленкора и уже готовые вклейки. Особенно милицию поразила "ксива", выданная инспектору по личному составу облУВД. С левой страницы взирало доброе лицо Сердюка. Этим удостоверением, еще пахнущим типографской краской, Леонид Семенович намеревался облегчить себе общение с работниками милиции. Опасаясь, что энергичный и подвижный Сердюк пустится в бега, милиция поместила его в следственный изолятор. К тому времени вчерашний капитан степных кораблей уже обрел городские манеры, связную речь и аристократическую худобу лица. Но все же очаровать судей ему не удалось: ему присудили четыре года общего режима. Сердюк вернулся в общую камеру и стал дожидаться этапа. На третий день он внезапно потребовал встречи с заместителем начальника по хозчасти.

- Я художник, - орал он в кормушку во время очередного получения пищи. - Мне нужно двигаться, работать кистью, искать образ. Среди этих недоумков я завяну. А вы все будете отвечать!

После этой тирады мрачные "недоумки" провели на лице Сердюка несложную пластическую операцию. Одинокий художник не унимался. В конце концов ему таки пофартило. У главы тюремной хозчасти выдалась свободная минута, и он решил пообщаться с чудаковатым зеком. Сердюк был как всегда краток:

- Геннадий Анатольевич, - зек по дороге в админкорпус вытащил из контролера эти два слова. - Я не привык сидеть сложа руки. И скажу вам прямо: с пропагандой и агитацией в этой тюрьме дела обстоят не лучшим образом. Где плакаты о честном труде и чистой совести, где профилактические стенды, где, наконец, стенгазета о буднях тюрьмы? Я не поверю, что вы все пустили на самотек. Просто тюрьме не хватает человека с ярко выраженной индивидуальностью, который хотел бы отбывать свою трудовую повинность в вашей тюрьме. Этот человек сидит перед вами.

Сердюк действительно уже сидел в кресле, забросив ногу на ногу. Слушая весь этот бред, начальник ХОЗО не сводил глаз с припухшего лица. Под конец встречи он произнес лишь одно слово: "Уведите". О Леониде Семеновиче вспомнили через неделю. Поначалу ему вручили ведро с кистью и отправили на побелку забора. Затем он трудился в мастерской, готовя первомайские плакаты. Наконец он таки стал главным тюремным пропагандистом и агитатором. Первым его детищем был лозунг: "Заслужи трудом досрочное освобождение". И хотя буквы слегка косили и коричневая краска местами растекалась, плакат повесили на стене одного из корпусов. Пробный шар имел успех. Работа закипела. На фанерных листах и кусках холщовой ткани, найденных на хоздворе, стали появляться: "На свободу - с чистой совестью", "Не человек управляет трудом, а труд человеком", "За курение в неположенном месте вы будете строго наказаны". Пиком его творчества стала стенгазета в штабном клубе. Она называлась "Служить и охранять". Сердюк листал годовые подшивки в красном уголке, передирал положительные статьи о буднях исправительных учреждений и адаптировал их на здешний лад: изменял фамилии, города, квартальные показатели. В шкафу клуба Сердюк вдруг обнаружил пыльный фотоувеличитель и парочку треснувших пожелтевших ванночек. После такой находки он начал клянчить фотоаппарат, пока кто-то из офицеров не принес старую добрую "Смену".

Об агитационной затее СИЗО заговорили в облУВД. Корреспондент городской газеты наведался в тюрьму и потратил почти всю фотопленку. Он заставлял Сердюка встать рядом с газетой, вдумчиво склониться над очередным плакатом, таскать по двору фотоувеличитель, вешать на стену новый лозунг "Грубая пища - путь к здоровью" и тому подобное. Администрация тюрьмы с умилением взирала на инициативного редактора "Служить и охранять". Ему выделили кладовку, купили пленку и реактивы. Стенгазета посвежела. Ее стали украшать портреты некоррумпированных офицеров и сержантов, фоторепортажи с праздничных мероприятий, моменты вручения гуманитарной помощи. Бурная редакционная деятельность Леонида Сердюка продолжалась три месяца и прервалась с появлением в СИЗО нового сотрудника - младшего лейтенанта внутренней службы Коника.