Тюремные дневники

С утра, как и обещал, приходил следователь. Невероятно! Похоже, у меня началась какая-то полоса. Блядь, но до четырнадцатого же еще целых две недели. Неужели он действительно так и будет теперь каждый день сюда являться? С ума сойти! Ну, раз так, то надо срочно принимать хоть какие-то встречные меры. Раз это теперь надолго… И для начала, например, выяснить у господина следователя, как там насчет прогулки? Мне же положена ежедневная прогулка? Часовая! Ну и плюс, естественно, еще обед с ужином. (Жаль, что завтрак здесь в шесть утра!) Как там со всем этим? Если господину следователю угодно сидеть здесь круглосуточно, питаясь исключительно одним только чувством ответственности и выполненного долга - то это его личное дело. Да и вообще, может, у него сейчас диета? Может, он худеет? А у меня, блядь, никакой диеты нету! Я и так только что из голодовки вышел. Мне, наоборот, сейчас отъедаться надо. Толстеть. Короче, где мои обед и прогулка? Ну, и ужин, разумеется, заодно? Вот все эти вопросы я и задал господину следователю немедленно по прибытии в кабинет. Лучезарная улыбка, с которой он меня поначалу встретил, несколько померкла. - Нет, ну разумеется! А когда у вас тут прогулка?.. Мы некоторое время обсуждаем детали и в конечном итоге сходимся на том, что раньше часа-полвторого дня приходить ему сюда просто не имеет смысла. Прогулка здесь бывает по-разному: когда в девять, а когда и в одиннадцать. А в двенадцать-двенадцать тридцать

- уже обед. - А в четыре-полпятого - ужин, - мстительно напоминаю я.

(А нечего меня мучить по восемь часов в день!) - Почему в четыре? По расписанию же в шесть? - удивляется господин следователь, неожиданно демонстрируя прямо-таки поразительное знание местного тюремного распорядка дня. ( Я и сам, честно говоря, до сих пор не знал, что ужин здесь, оказывается, по расписанию в шесть. А кто-то, помнится, еще совсем недавно с невинным видом уверял меня, что местные порядки ему 'совершенно неизвестны и неинтересны'. Ах, Дмитрий

Александрович, Дмитрий Александрович!..) - Не знаю, что там по расписанию, а реально ужин здесь разносят в четыре-полпятого. Не позже. И есть я его собираюсь не 'по расписанию, а пока он горячий.

Вот договоритесь с местной администрацией, чтобы они его специально для меня к шести ноль-ноль разогревали - и тогда никаких проблем у нас не будет! Следователь некоторое время молча на меня смотрит, потом нехотя говорит: - Хорошо, мы будем заканчивать пораньше. В полпятого. Ну, что ж! Начинаем 'в час-полвторого', заканчиваем 'в полпятого'. 'Чи ж совсим другое ж дило!' Оказывается 'все не так уж сумрачно вблизи'. (Как, впрочем, оно обычно и бывает.) Вот так бы и сразу. А то: 'Восемь часов в день!.. Начинаем в девять утра!..' Ну что вы, право, Дмитрий Александрович! Успокойтесь! Поумерьте свой пыл. Куда нам, собственно, так с Вами торопиться-то? На суд? За моим сроком? Да побойтесь Бога! Мне, так торопиться туда уж точно не стоит. А зачем? На встречу с судьей? Успеется. Встретимся еще. 'В гости к Богу, как известно, не бывает опозданий'. Ведь Бог - это же и есть высший, истинный Судия. А значит, любой наш обычный, российский федеральный судья - это соответственно, низший, маленький, ложный божок. Ваал. Ирод. Идол! ('Жрете Ваалу' - поклоняетесь идолам.) В общем, нечто вроде домового, кикиморы или лешего. Ну, посудите сами, стоит ли мне торопиться на встречу с какой-то там кикиморой? Да, кстати, о кикиморах. Про иск бы не забыть у него спросить. Про гражданский. А то как бы местные кикиморы меня все-таки на суд в итоге не потащили. К другим кикиморам. Несмотря на все гарантии и заверения следствия, что это, мол, 'невозможно'. С них, с идолов, станется! - Да, вот еще что,

Дмитрий Александрович! Эта история с гражданским иском так до сих пор и не закончилась, и заканчиваться, похоже, вообще не собирается.

Вот, полюбуйтесь. Я придвигаю к господину следователю полученное мною в субботу новое исковое заявление. ('Об увеличении исковых требований'.) Г-н следователь молча берет его и, саркастически улыбаясь, начинает изучать. (Ты, блядь, не улыбайся, а лучше проследи, чтобы меня на суд не отвезли!) - Так как бы меня все-таки в итоге на суд не повезли. А то ведь, несмотря на все ваши уверения и разговоры, дело там потихонечку идет себе и идет своим чередом. -

Не должны, - рассеяно замечает на это г-н следователь, продолжая в то же время внимательно изучать текст заявления. Что?!! 'Не должны'!

И только?! И это все?!! Не 'мамой клянусь!' - а всего лишь это жалкое 'не должны'?! Что, черт возьми, происходит? - Что значит: 'не должны'?! Я что-то не слышу в Вашем голосе прежней уверенности, - с горькой иронией переспрашиваю я, уже отчетливо чувствуя, как злое сомнение начинает потихоньку закрадываться ко мне в душу. Что, блядь, значит 'не должны'! Уроды!! Гондоны штопаные! Хуеглоты!

Следственный комитет, блядь, хуев! При МВД РФ. Вы что, кретины, дебилы недоделанные, даже такую элементарную проблему с районным судом решить не можете? Стадо лопоухих баранов! Козерогов, блядь. -